Крейк шагал по Бухте Тарлок. Он побежал бы, но не осмеливался. Наступила ночь, и на улицах царила темнота. Лишь в чистом небе рассыпались яркие бессчетные звезды. Луч прожектора от маяка пробегал по городку и вновь уходил в море. Крейк старался не привлекать к себе внимания и шел, подняв воротник и опустив голову. Его белокурые волосы развевались на соленом ветру.
Бежать, — думал он. — Ты же к этому непричастен. Никто и не знает, что ты имеешь отношение к «Кэтти Джей».
Но куда? Имущество конфисковали. Денег не осталось, кроме тех, которые он успел прихватить перед скитаниями. Но эти гроши уже на исходе. Здесь он может доверять только Плому, а ему, разумеется, не хочется укрывать у себя беглеца. У толстяка хватало и своих опасных секретов. Нет, Крейк не будет ему навязываться. Он справится сам.
Но в одиночку ему не уйти от преследования. Для того чтобы оторваться от агентства «Шакльмор», необходимо постоянно кочевать. Борт «Кэтти Джей» стал идеальным убежищем.
Впрочем, дело касалось еще и его собственной чести. Грайзера совершенно не заботила судьба Фрея и тем более Пинна. Но другие члены экипажа не заслужили виселицы. Особенно Малвери, к которому Крейк относился весьма тепло.
Но если быть честным до конца, ему следует вернуться на корабль. И не важно — ненавидит он их или обожает. Крейку надо предупредить команду. Кроме того, такой поступок позволил бы ему чувствовать себя выше Дариана Фрея.
Наконец Грайзер добрел до «Одноглазого деда» и остановился у крыльца, прислушиваясь к доносившимся изнутри звукам. Его видели, когда он выпивал в таверне несколько часов назад. Вдруг их схватили? Тогда соваться туда, конечно, не имеет смысла.
Наверное, — подумал Крейк, — шансы на благополучный исход есть. И немалые. Ферротипию, напечатанную на листовке, сделали уже давно, лет десять назад. И юноша, изображенный на ней, не слишком походил на нынешнего Фрея. Он был поизящней и не обременен заботами. Чисто выбритый, счастливый, улыбается, слегка прищурившись от солнца. За спиной — поле и горы. Интересно, кто же фотографировал капитана?
Судя по всему, в таверне продолжалось беззаботное веселье. Пьяницы развлекались как могли, и шум в зале стоял оглушительный. Значит, ситуация в норме. Заглянув в запотевшее окно, Крейк не заметил ничего подозрительного.
Войти, схватить их и уматывать из городка.
Он глубоко вздохнул, приготовившись продираться сквозь толпу завсегдатаев. И замер — к нему как раз направлялись двое рыцарей.
Он знал обоих по ферротипиям. Ведь все рыцари были героями. В газетах печатали репортажи об их деяниях, повсюду продавали дешевые книжки с вымышленными историями об их приключениях. Мальчишки подражали им в одежде и поведении. Жители Вардии могли безошибочно опознать в лицо двадцать, а то и тридцать человек из сотенной (как было ясно из названия) Рыцарской Центурии.
[14]
Но все же они действовали не только открыто, но и тайно.
Эти двое входили в число самых прославленных, и поэтому взгляды редких прохожих сразу устремились на них. Того, а вернее ту, что была пониже ростом, звали Самандра Бри. Длинное потрепанное пальто, развевающиеся над ботинками, широкие брюки и знаменитая треуголка — таким был ее наряд. Полы пальто хлопали на ветру, демонстрируя зевакам пару короткоствольных ружей и саблю в ножнах. Молодая, темноволосая, хорошенькая Самандра была любимицей прессы. Кстати, она не делала ровным счетом ничего, чтобы привлечь к себе внимание. Поэтому публика любила Бри еще сильнее, а газеты писали о ней еще больше.
Ее спутник Колден Грудж оказался не так фотогеничен — громила с лицом, будто высеченным из камня. Густая нечесаная шевелюра и взлохмаченная борода придавали ему зловещий дикарский облик. Из-под накидки с капюшоном виднелись потускневшие от старости доспехи, закрепленные на массивном торсе и руках толстыми ремнями. Кирасу
[15]
украшала эмблема Рыцарской Центурии. На поясе висела двуострая секира, а за спиной — ручная пищаль.
У Крейка пересохло во рту, и он едва не дал деру. Однако через несколько секунд он понял, что рыцари спокойно направляются в таверну «Одноглазый дед».
Времени на раздумья не было. Считаные секунды, и они войдут. Не успев сообразить, что делает, он протянул им объявление и проблеял:
— Прошу прощения. Вы, наверно, ищете этого человека?
Они остановились. Грудж подозрительно взглянул на незнакомца из-под кустистых бровей. Самандра сдвинула на затылок треуголку и улыбнулась. Крейк неожиданно для себя отметил, что она и впрямь очень хорошенькая.
— Что? Да, сэр, именно его, — ответила она. — А вы где-то его встречали?
— Я… да, видел… недавно… — запинаясь, пробормотал он. — Вроде как…
— И где же? — спросила Самандра и ободряюще улыбнулась. Нервозность Грайзера она восприняла на свой счет (к чему наверняка привыкла). Она даже не догадывалась, что перед ней находится «преступник», дрожащий от страха из-за возможного опознания.
— В другой таверне! — заявил Крейк, указывая рукой куда-то вдаль.
— В какой именно? — нетерпеливо спросил Грудж.
Грайзер лихорадочно пытался вспоминать название.
— Э-э… перед нею еще фонарь… «Воющий волк». Или… «Крадущийся волк»! Да, точно! Там я его и видел!
— Вы уверены? — строго спросил рыцарь.
— Вы ведь неместный? — осведомилась Самандра приятным и ласковым голосом. Крейк прямо почувствовал себя негодяем из-за того, что обманывает эту очаровательную женщину.
— А что, заметно? — улыбнулся он, блеснув золотым зубом. Он вложил в него немного силы. Грайзер рассчитывал, что демон присвоил себе каплю его, Крейка, жизненной энергии. Тогда рыцари перестанут сомневаться и поверят ему.
— Я к друзьям приехал.
Взгляд Самандры на мгновение остановился на сверкнувшем в темноте зубе. Затем она поинтересовалась:
— Где мы сможем вас найти?
Тот недоуменно взглянул на нее.
— А как же награда?! — воскликнула она, указывая на объявление. — Или вам она не нужна?
— О, что вы! Как же! — опомнился Крейк. — Я здесь и буду. — Он ткнул пальцем в дверь «Одноглазого деда».
Самандра и Грудж переглянулись и быстро зашагали в сторону «Крадущегося волка». Крейк беззвучно перевел дух и ринулся в таверну.
Фрей чувствовал себя так, будто вернулся в доброе старое время. Он почти обессилел от хохота и не позволил себе лишнего. Теперь Дариан пребывал в состоянии приятного опьянения, и мир казался ему безупречным. В глубине души он желал, чтобы эта ночь никогда не кончалась. Он любил Малвери, Пинна и даже молчаливого Харкинса как братьев по оружию. Хотя завершить застолье скоро придется, но… одна из подавальщиц очень выразительно поглядывала на него. У девушки было простоватое лицо, но ему понравились ее рыжие волосы и веснушки на курносом носу. В общем, она отвечала всем его запросам и благодушному настроению — Дариана как раз тянуло на мягкое и округлое.
