Он аккуратно распахнул дверь и оцепенел.
В комнате воняло застоявшимися кишечными газами и грязными ногами. Жуткий смрад. Капитану пришлось сделать над собой серьезное усилие, чтобы сдержать тошноту. Он с пониманием взглянул на противогазы, набрал полную грудь относительно чистого воздуха и шагнул внутрь.
Место, куда он попал, нельзя было назвать даже свинарником. Он очутился на настоящей помойке. Хозяин помещения завалил его немытыми тарелками, наполовину опорожненными бутылками со скисшим молоком, а также замусоленными порнографическими ферротипиями из старых журналов. (Некоторых женщин, запечатленных на картинках, Фрею уже доводилось видеть.) В углу на соломе, среди обглоданных куриных костей и пустых бутылок из-под грога покоился кто-то волосатый. Очевидно, механик. Одеяло сползло с него уже наполовину. Но где скрыто лицо, Фрей еще не понимал. Внезапно в густо усыпанном крошками коме спутанных волос открылась влажная розовая дыра. Откуда раздался рев, по силе звука сравнимый разве что с предсмертным хрипом южного кабана-бородавочника.
Направив острие сабли на живот механика, Дариан беззвучно пересек комнату и добрался до очередной (увы, запертой) двери. Пришлось искать ключ. Капитан извлек его из кучи обрезков грязных ногтей. Фрей осторожно вставил его в замок, повернул и был таков. Погруженный в пьяный сон смотритель даже не пошевелился.
Чтобы пробраться в жилые помещения, он потратил немало времени. Сначала он произвел беглый осмотр. Подвал был настоящим лабиринтом из темных коридоров и разнокалиберных труб, изолированных от обители. Конечно, пробужденцам не хотелось, чтобы механик выходил на белый свет и пугал послушниц. Для смотрителя должен иметься черный вход, но Фрей так и не нашел его. Ему удалось обнаружить лишь недействующий камин с дымоходом, через который он пролез с превеликим трудом.
Когда он, растрепанный и перепачканный сажей, вылез на следующем этаже, то увидел, что попал в небольшой зал. Там было несколько дверей и широкая лестница, ведущая наверх. В отличие от предыдущего кошмара — все чисто и спокойно. Комната производила какое-то сельское впечатление и напоминала об умиротворенной и тихой жизни. Электрические лампы висели на простеньких железных кронштейнах, украшений почти не имелось. Не заметил Дариан и идолов или алтарей, наподобие тех, перед которыми поклонялись древним богам. Единственным признаком, говорившим о назначении здания, был потемневший портрет в золотой раме. Он изображал Андрила Гланского — последнего из королей, основателя религии пробужденцев. Художник запечатлел его в очень царственной позе. На полотне не было ни намека на безумие, овладевшее королем под конец жизни. Тогда он превратился в безудержного болтуна, вещающего сутки напролет. Странно, но именно в таком болезненном состоянии он оказал на страну огромное влияние.
В общем, ничто в зале не отвлекало от благочестивых размышлений. Простые двери с незатейливыми филенками, прочные балки, гладкие перила и… неприятное ощущение. Ведь он залез туда, куда не следует. Постепенно им овладела тревога.
Здесь нет стражников. В доме только женщины, — подумал он. — С каких пор ты стал их бояться?
Тут он вспомнил о Тринике Дракен, и его слегка замутило. В мире имелось много людей, с которыми он не желал встречаться. Она занимала первое место.
Забудь о ней хотя бы здесь, — приказал он себе. — Займись делом.
Дариан отряхнулся. Вернее, размазал сажу по одежде. Сочтя, что выглядит вполне пристойно, заглянул в ближайший дверной проем. Короткий коридор вел в облицованную деревом пустую комнату с медной жаровней и циновками. В прорезанное под потолком окно падал лунный свет.
Комната для медитации, — решил Фрей, вернувшись в зал. Пробужденцы придавали особым техникам большое значение. Без многолетнего обучения человек, конечно, не сможет сидеть на полу и молчать, — ухмыльнулся Дариан.
Он проверил остальные помещения. Ничего особенного. Маленький кабинет. Комната со шкафами, забитыми бумагами. Класс со стоящими по три в ряд партами. Все окна находились так высоко, что из них нельзя даже выглянуть, не взобравшись на стремянку. Несомненно, интерес к внешнему миру в скиту не поощряли.
Он набрел на зал с тяжелым столом. В каменной столешнице были высечены желобки для стока крови. Даже в темноте он смог рассмотреть красные пятна. Фрей вздрогнул. Вдруг здесь приносят человеческие жертвы? Но сразу же вспомнил, что многие пробужденцы толкуют намерения Всеобщей Души по внутренностям животных. Естественно, он начал размышлять о том, как происходят тайные церемонии. Тут до его слуха донесся отдаленный звук шагов и женские голоса. Даже в поздний час кому-то не спалось. Угадать, куда направлялись послушницы, было невозможно. Дариан поспешно вернулся в главный зал и поднялся по лестнице.
Готовясь проникнуть в обитель, он не предусмотрел одного. Он не задумывался над тем, как именно отыщет здесь Амалицию. Его преследовало безумное видение. Что сделает армия содержащихся в заточении девиц с молодым мужчиной, оказавшимся среди них? Остальные детали казались несущественными. Но сейчас он осознал, что он не имеет представления о том, где находится девушка. Единственный путь — обшарить всю обитель вдоль и поперек.
Тревожила его и еще одна мелкая проблема. С тех пор как отец запер Амалицию в скит, прошло уже два года. Считается, что обучение новичков длится года четыре, но и это — большой срок. У него даже не было уверенности в том, что она живет здесь. Что, если отец простил ее и выпустил на свободу?
Нет. Такого случиться не могло. Репутация Галлиана Тейда широко известна. Дар прощать ему не свойственен.
Кроме того, Амалиция сама сообщила Фрею все в своем последнем послании.
День труда, первонеделя, месяц молотьбы, 145/32.
Любимый мой!
Люди, пока еще верные мне и благосклонно воспринимающие наши отношения, сумели выяснить, где именно расположена обитель. Отец решил заточить меня в одном месте на Возвышенности. Я вложу в письмо координаты, которые, уверена, твой штурман расшифрует. Но для меня они являются, увы, сплошной загадкой!
Прошу тебя, прости мне те жестокие и несправедливые слова, которые я написала в прошлый раз. Я понимаю, что, сбежав, ты поступил совершенно правильно. Только так ты мог спастись. А настроение отца не улучшилось. Он стремится к страшной мести и будет желать твоей смерти до последнего дня собственной жизни. Если с тобой случится несчастье, мое сердце разорвется от горя. Я гневалась не на тебя, а на несправедливую судьбу. Злой рок сделал меня дочерью моего отца, а тебя — человеком неблагородной крови. Но наша любовь преодолеет препятствия и, несомненно, придаст тебе смелости.
Найди меня, Дариан, и спаси! У тебя есть корабль. В нашем распоряжении окажется весь мир. Ты станешь владыкой небес, а я буду рядом с тобой — как мы всегда мечтали.
Письмо отправит самая преданная из моих горничных. Я всей душой надеюсь, что оно дойдет до тебя и с тобой все будет в порядке. Других возможностей связаться с тобой у меня не будет.
