Кордвейн приблизился к ним вплотную, держа Крейка под прицелом.
— Мисс Бетинда Флай, — заявил он, — если, конечно, таково ваше настоящее имя. Агентство «Шакльмор» уже несколько месяцев охотится за вашим «милым». Должен со стыдом сознаться, что не сразу опознал его по ферротипии. Думаю, из-за бороды. У меня не слишком хорошая память на лица.
— Но он же ничего не сделал! — возмутилась Джез. — В чем он мог провиниться?
— Он убил собственную племянницу. Девятилетнюю девочку, — холодно произнес агент.
Джез изумленно посмотрела на Крейка, а тот, понурившись, уставился в землю.
Кордвейн обошел Крейка сзади и завел его руки за спину. Потом сунул револьвер за пояс и достал наручники.
— Семнадцать раз проткнул ее ножом для разрезания бумаг, — непринужденно сообщил сыщик. — И оставил истекать кровью на полу в своем святилище демониста. Вот кем он является на самом деле. Изверг и чудовище.
Крейк не сопротивлялся. Он побледнел и похолодел, а к горлу подступила тошнота.
— Нас нанял для поисков его родной брат, — продолжал вещать Кордвейн. — Как печально! Просто ужасно, когда в семьях происходят раздоры. Люди должны иметь возможность всегда доверять своим родным.
Щелкнули наручники. На глаза Крейка навернулись слезы. Он поднял голову и встретился взглядом с Джез. Она была глубоко потрясена. Девушка хотела, чтобы он разубедил ее. Пусть он докажет, что не совершал преступления.
Но Крейк молчал. Она не могла бы осудить его строже, чем он сам.
— Если не возражаете, мисс, я попросил бы вас также сопроводить нас обоих, — сказал Кордвейн. — Вы же понимаете меня. Пока мы не установим, что вы непричастны к…
Джез вдруг потянулась к револьверу, рукоять которого торчала из-под ремня агента, но Кордвейн оказался проворнее. Он схватил девушку за кисть, резко дернул и одновременно с этим сбил с ног Крейка. Наручники помешали Грайзеру извернуться, и он рухнул на землю, больно стукнувшись плечом о камень.
Джез накинулась на агента, но силы противников были неравны. Кордвейн — крупный и тренированный — одержал вверх.
— Отлично, — усмехнулся он, загораживаясь локтем. — Полагаю, вы с ним заодно?
Но Джез каким-то образом дотянулась кулаком до его подбородка. Сыщик на секунду опешил. Опомнившись, он ударил ее по лицу тыльной стороной раскрытой ладони — раз, другой, третий. А потом толкнул. Она попятилась, потеряла равновесие, упала и ударилась лбом о каменный барьер бассейна.
Ужасный хруст сломанной кости в один миг остудил кипение страстей. Кордвейн и Грайзер в ужасе вытаращились на девушку в элегантном черном платье, неподвижно распростертую перед ними.
— Что вы наделали?! — крикнул демонист, пытаясь встать на колени.
Кордвейн выхватил револьвер и направил на него дуло.
— Ну-ка, уймись!
— Помогите ей!
— Стоп! — рявкнул сыщик, но все же шагнул к Джез, присел на корточки, поднял ее руку и прикоснулся двумя пальцами к запястью. Спустя несколько мгновений он повернул голову Джез и попытался нащупать пульс на шее.
Крейк все понял по выражению лица агента. Его захлестнуло волной невероятной, неуправляемой ненависти.
— Сукин сын! — зарычал он, выпрямляясь. Кордвейн снова наставил на него оружие.
— Ты — свидетель! — сказал он. — Я этого не хотел!
— Вы убили ее! Она не имела к нам никакого отношения!
— Заткни свою поганую пасть! — крикнул сыщик. — Я ведь предупредил, что доставлю тебя живым или мертвым. Так оно и будет!
— Значит, ты привезешь в агентство мой труп, подонок! Даже «Шакльмор» не имеет права убивать ни в чем не повинных женщин! А я позабочусь, и твое преступление получит самую широкую огласку.
— Прекратите болтовню, сэр, или я пристрелю вас, как собаку!
Но Крейк утратил контроль над собой. Джез, лежащая на дорожке у бассейна, стала последней каплей. Вырвались наружу гнев, чувство вины и весь кошмар, которые он с трудом прятал в глубине души. Он видел перед собой племянницу — неподвижную, в пропитанной кровью белой ночной рубашке. Хрупкое тельце, изуродованное жестокими ранами. А рядом был он, Грайзер. И он крепко сжимал окровавленный нож.
В тот день он пустился в бега и не давал себе передышки.
— Что ж ты не стреляешь? — крикнул он. — Давай! Избавь меня от показательного процесса! Нажми на курок!
Кордвейн попятился. Он не мог решить, как ему поступить с маньяком. Демонист с налитым кровью лицом, скованными за спиной руками наступал на него. Он вопил, брызгая слюной во все стороны.
— Остановитесь, сэр!
— Прикончи меня, убийца! — продолжал Крейк. — Прикончи! С меня довольно!
Внезапно что-то мелькнуло, раздался глухой треск. Кордвейн закатил глаза, его колени подогнулись, и он упал как подкошенный.
У него за спиной, держа в руке вынутый из стенки камень, стояла Джез.
Крейк лишился дара речи.
Девушка отбросила камень, присела и быстро отыскала в кармане сыщика ключи. Затем приблизилась к Грайзеру, развернула его спиной к себе и освободила от наручников.
— Я подумал, что вы мертвы, — хрипло выдавил он.
— Он — тоже, — коротко ответила она.
— Но он… вы же были мертвы.
— Как выяснилось, нет. Помогите мне.
Она потащила тело Кордвейна к деревьям. Спустя миг к ней присоединился Крейк. Когда они переваливали сыщика через каменную стенку, его голова запрокинулась. Грайзер увидел его глаза. Они были открыты, белки потемнели от крови.
Демонист отвернулся, и его вырвало. Джез подождала и сказала:
— Берите его за ноги.
Резкий безжалостный тон ее голоса удивил Крейка. Он повиновался, и они вдвоем оттащили труп в кусты, кое-как замаскировав его ветками.
Когда они вернулись на площадку, девушка аккуратно вложила камень на прежнее место. Потом зашвырнула револьвер подальше и попыталась отряхнуть платье.
— Джез, я… — начал было Крейк.
— Я сделала это не ради вас, — перебила она. — Я не позволю треклятому «Шакльмору» обвести меня вокруг пальца. Тем более сейчас, когда полмира жаждет нашей смерти. Кроме того, вы так и не поведали мне, что вам удалось узнать. Уверена, кэп сгорает от нетерпения.
Она была совсем не той Джез, под руку с которой он прогуливался по залам особняка. Все разом переменилось. Преступление, в котором он фактически сознался, лишило смысла и бал, и их милую болтовню. Хватит с них светского лоска. Крейк подумал, что надо объясниться, но понял — она не станет его слушать. По крайней мере, сейчас.
— Лучше будет, если мы не никому ничего не расскажем, — произнесла она, продолжая отряхиваться. Джез серьезно взглянула ему в лицо: — Никогда.
