— Среди них были и великие, — проговорила она наконец, — те,
о которых вы догадались чуть раньше. Пророки, философы, песнопевцы — я не знаю
слов в человеческом языке для того, чтобы описать функции, что они исполняли.
Тем не менее, среди них были и те, чьи голоса в снопеснопении звучали с особой
нежностью и глубиной — нечто вроде музыки и в то же время не музыка, двигаясь
от безвременья в себе, которое они, возможно, считали бесконечным
пространством, и выражая это для своих друзей. Величайший из всех, кого я
когда-либо знала, Песнопевец, — и она произнесла слоги очень музыкальным тоном,
— носил имя или титул, звучащий как «кива'лл'кие ккоотаиллл'кке'к». Я не могу
выразить словами его снопеснопение так же, как не смогла бы рассказать о гении
Моцарта тому, кто никогда не слышал музыки. Но когда ему стала угрожать
опасность, я сделала то, что должно было быть сделано.
— Вы видите, что я пока еще не все понимаю, — заметил я,
поставив чашку.
— «Чикчарни» построен так, что пол его возвышается над
рекой, — и картина бара внезапно вспыхнула в моей памяти ясно и с потрясающей
реальностью. — Вот так, — добавила она.
— Я не пью крепких напитков, не курю и очень редко пользуюсь
медикаментами, — продолжала она, — и не потому, что у меня нет другого выбора.
Просто таково мое правило, обусловленное здоровьем. Но это не значит, что я не
способна наслаждаться подобными вещами так же, как я сейчас наслаждаюсь
сигаретой, которую курите вы.
— Я начинаю понимать…
— Плавая под полом этого притона в ночи, я переживала
наркотические галлюцинации тех, кто грезил наверху, вселяясь в них и пользуясь
сама их покоем, счастьем и радостью, и отгоняя видения, если они вдруг
становятся кошмарными.
— Майк, — сказал я.
— Да, именно он привел меня к Песнопевцу, ранее
неизвестному. Я прочла в его разуме о месте, где они нашли алмазы. Вижу, вы
считаете, что это где-то около Мартиники, поскольку я только что оттуда. Не
отвечу ни да, ни нет. Кроме того, я прочла у него мысль о причинении вреда
дельфинам.
— Оказалось, что Майка и Пола прогнали от месторождения —
хотя и не причиняя им особого вреда. Это было несколько раз. Я сочла это
настолько необычным, что стала изучать дальше и обнаружила, что это правда.
Месторождение, открытое этими людьми было в районе обитания Песнопевца. Он жил
в тех водах, а другие дельфины приплывали туда, чтобы его послушать. В
некотором же смысле это и есть место паломничества из-за его присутствия там.
Люди искали способ обеспечить свою безопасность в следующий раз, когда они
снова нагрянут туда за камнями. Именно для этого они и вспомнили об эффекте,
производимом записями голоса касатки. Но не надеялись только на это и припасли
еще и взрывчатку.
Пока меня не было, произошло это двойное убийство, —
продолжала она.
— Вы, по-существу, правы насчет того, как и что было
сделано. Я не знаю, как это можно доказать, и признали ли бы доказательством
мою способность прочесть их мысли. Пол пускал в ход все, что попадало ему
когда-либо в руки или приходило на ум и, тем не менее, в схватке со мной он
проиграл бы. Он прибрал познания Фрэнка так же, как и его жену, узнал от него
достаточно для того, чтобы найти месторождение при небольшой удаче. А удача
долго не покидала его. Он достаточно узнал и о дельфинах — достаточно для того,
чтобы догадаться о действии голоса касатки, но все же недостаточно, чтобы
узнать, каким образом дельфины сражаются и убивают. И даже тогда ему повезло.
Рассказ его о случившемся восприняли благосклонно. Но не все. Тем не менее, ему
доверяли в достаточной степени. Он был в безопасности и планировал снова
вернуться к месторождению. Я искала способ остановить его. И я хотела, чтобы
дельфинов оправдали — но это было делом второстепенным. Затем появились вы, и я
поняла, что способ найден. Я отправилась ночью к станции, вскарабкивалась на
берег и оставила вам записку.
— И испортили ультразвуковой генератор?
— Да.
— Вы сделали это именно в это время, так как знали, что под
воду заменять генератор пойдем мы с Полом?
— Да.
— И другое?
— Да, и это тоже. Я наполнила разум Пола тем, что я
чувствовала и видела, плавая под полом «Чикчарни».
— И еще вы смогли заглянуть в разум Фрэнка. Вы знали, как он
прореагирует. И вы подготовили убийство?
— Я никого ни к чему не принуждала. Или воля его не должна
была быть так же свободна, как наша?
Я смотрел в чашку, взволнованный ее мыслями. Я выпил чай
одним глотком. Затем поглядел на нее.
— Но разве вы не управляли им, пусть даже и немного, под
самый конец, когда он напал на меня? Или — куда более важно — руководили его
периферийной нервной системой? Или еще более простым существом?.. Можете ли вы
управлять действиями акулы?
Она налила мне еще чаю.
— Конечно, нет, — ответила она.
Мы еще немного посидели в безмолвии.
— Что вы решили сделать со мной, когда я решил продолжать
расследование? — спросил я. — Вы пытались расстроить мои ощущения и подтолкнуть
меня к гибели?
— Нет, — ответила она быстро. — Я наблюдала за вами, чтобы
понять, что вы решите. Вы испугали меня своим решением. Но то, что я
предприняла вначале, не было нападением. Я попыталась показать вам кое-что из
снопеснопения, успокоить ваши чувства, принести в них мир и покой. Я надеялась,
что это произведет некую алхимическую реакцию в вашем разуме, смягчит ваше
решение.
— Вы сопровождали эту картину внушением нужного вам
результата.
— Да, я делала это. Но вы тогда обожгли руку, и боль привела
вас в чувство, и тогда я напала на вас.
Она произнесла это неожиданно усталым голосом. Впрочем, день
этот был для нее нелегким, ведь о стольких вещах ей пришлось позаботиться.
— И это была моя ошибка, — согласилась она. Позволь я вам
просто продолжить следствие — и вы не нашли бы ничего. Но вы почувствовали
неестественную природу нападения. Вы соотнесли это с поведением Пола и подумали
обо мне — мутанте — и о дельфинах, и об алмазах, и о моем недавнем путешествии.
Все это слилось в ваших мыслях, и я увидела, что вы можете причинить непоправимый
ущерб: внести информацию об аллювиальном месторождении алмазов и Мартинике в
Центральный банк данных. И тогда я позвала вас сюда — поговорить.
