Пытаюсь разогнуть пальцы, но у меня не получается. Я так долго тащила этот проклятый волок, что пальцы свело. Навсегда. Целых три дня я мертвой хваткой сжимала поручни и тащила на себе Эмми и наши пожитки.
Сестренке тоже досталось. Она с головы до пят в синяках.
Я помогаю ей встать из короба. Хочу взять на руки, но Эм отказывается.
— Я пойду сама, — заявляет она.
— А сможешь? — спрашиваю я.
Эмми кивает. Я взваливаю на плечи котомки и заталкиваю волок в кусты, подальше от чужих глаз.
Сойди с дороги. Спускайся по тропинке в лощину.
Тропинка неприметная. Если не знать про нее, то и не найдешь никогда. Мы пробираемся сквозь деревья и кустарник. Палая хвоя под ногами заглушает шаги, пахнет смолой. Нерон перелетает с ветки на ветку, возбужденно каркает, уговаривает нас поспешать.
Тропа постепенно идет под уклон, становится круче. Потом еще круче. Идти все трудней, подошвы скользят по сосновым иглам. Я держу Эмми за руку, чтобы она не упала. Местами мы карабкаемся на четвереньках, местами съезжаем на заду, а спуск все не кончается.
Вдруг до нас доносится запах еды. Мясо. И сразу слюнки текут.
— Ой, жаркое, да? — спрашивает Эмми.
— Хорошо бы, — говорю я.
Наконец мы добираемся до подножия холма. Выходим из леса и попадаем в другой мир.
На зеленой лужайке пасется косматый пони. Он приподнимает голову, равнодушно глядит на нас и продолжает щипать сочную траву.
Мы в лощине, про которую говорил Па. Это речная долина. С вершины небольшого холма перед нами сбегают два звенящих ручейка и сливаются в поток побольше. Он вьется вдоль лощины. Чуть поодаль через ручей положен мостик. На дальнем берегу, в тени сосен, стоит деревянный домик. Там живет Марси. Возле открытой двери видна красная скамья. На костре висит котелок.
Не слышно ни звука, только журчит вода в ручье, перекатывается по гальке. Все словно погружено в полуденный сон.
Я никогда не видела ничего подобного. Даже представить не могла, что такая красота бывает. К глазам подступают слезы. Па не говорил, что здесь так хорошо. Никогда.
Па знал про это место! Знал… и держал нас возле высыхающего озера, где было трудно жить. Где было почти нечего есть. А это чудесное место всего в нескольких днях пути. Ничего не понимаю. Почему он не отвел нас сюда? Наверняка Лу прав. Па плевать на нас хотел, ему было все равно, что с нами станет.
Я медленно, словно во сне, шагаю по лощине.
Если Марси нет дома, сядьте на скамейку, послушайте, как журчит ручей. Подождите Марси. Она никогда не уходит далеко.
Я прохожу по мосту и бросаю котомки. Расшнуровываю ботинки, сбрасываю их с ног. Захожу в ручей. Вода доходит до щиколоток. Опускаюсь на колени и зачерпываю ладонями воду. Чистая. Прохладная. Прекрасная. Я пью. Ополаскиваю лицо, шею, голову.
Потом я ложусь в ручей. Лежу на спине, а вода бежит вокруг меня.
Закрываю глаза.
* * *
— Надо же, в моем ручье кто-то спит, — слышу я голос.
Я открываю глаза. Надо мной нависает лицо. Кверху тормашками. Я сонно моргаю. Должно быть, отключилась на мгновение.
— Ой, а кто из нас вверх ногами? — спрашиваю я.
— Это уж как посмотреть, — отвечает женский голос.
Ко мне лезет косматая собачья морда. Длинный розовый язык лижет щеки.
— Эй! — морщусь я.
— Следопыт! Лежать! — командует хозяйка и протягивает мне сильную руку.
Я встаю. С меня стекают потоки воды.
Передо мной стоит женщина. В ручье. Высокая. Стройная. Загорелая. Морщинистое лицо с умными карими глазами. Высокие скулы. Седые, коротко остриженные волосы. Девять лет назад каштановые пряди доходили ей до колен. Голубоглазый волкодав с повисшим ухом жмется к ее ноге.
— Я чуть не прошла мимо колокольчиков, — говорю я. — Это место так сразу и не найдешь.
— Я стараюсь держаться подальше от всякого сброда, — объясняет она и дотрагивается до моей татуировки. — Ну здравствуй, Саба с Серебряного озера. Уголок ее рта приподнимается в улыбке. Да ты выросла! Я — Марси.
* * *
— Добавки будешь, Эмми? — спрашивает Марси.
— Ага! — кивает сестренка, поспешно набивает рот и протягивает опустевшую миску.
— Тебя Па не учил приличным манерам? — интересуется Марси.
— Эмми, где твое спасибо? — сердито напоминаю я.
Сестренка торопливо жует, глотает, снова жует.
— Ой, да, спасибо, — бормочет она. — И побольше.
— Лопает, как шакал, — ворчу я. — Па особо не утруждал ее манерами.
— Ох, она такая худышка, — говорит Марси. — Да и тебе мяса нарастить не мешало бы. Тяжело вам там, на Серебряном озере?
— Нет, — хмуро отвечаю я.
— А тебе добавки? — предлагает хозяйка.
Я протягиваю ей свою пустую миску. Марси вопросительно приподнимает бровь.
— Угу, спасибо, — добавляю я.
Мы едим на улице. Я и Марси сидим на красной скамейке. Эмми устраивается на ступеньке. Нерон быстро склевывает свою долю и взлетает на крышу хижины. Перышки чистит.
— Несите миски, — говорит нам Марси. — Я вам не прислуга.
Она идет к костру, подволакивая ногу. Эмми и я следуем за ней. Марси мешает варево в котле и кладет нам по второй порции кролика, тушенного с кореньями. Я возвращаюсь к скамейке и на ходу съедаю добавку. Мы усаживаемся.
— Что случилось с ногой? — мямлю я с набитым ртом.
— Сломала лодыжку вот уж год как, — объясняет Марси. — Срослось криво, хромаю теперь.
— Как же ты тут одна управляешься? — недоумеваю я.
— Другого выхода-то нет, — хмыкает Марси.
— Трудно, наверное, — говорю я. — Ты ведь уже старуха.
Она меряет меня взглядом.
— А ты грубиянка, — замечает она.
Я краснею от стыда.
— Я ей все время это говорю, только ей и дела нет, — встревает сестренка. — А вот Лу хороший. Он бы тебе понравился.
— Заткнись, Эмми, — обрываю я ее. — Понимаешь, Марси, мы пришли… Ну, не в гости. Не с новостями про Па и Лу.
— Не сомневаюсь, — замечает Марси.
Возле нас стоит таз с чистой водой. Марси добавляет туда настойку из коричневой стеклянной бутылочки, смачивает лоскут и промывает мне рану на руке.
— Я иду за Лу, — говорю я. — Вызволять его. Выхожу на рассвете. А Эмми останется с тобой.
— Понятно, — говорит Марси и смотрит на меня, словно ждет, что я еще скажу.
— Па всегда говорил, мол, если с ним что-то случится, надо идти к тебе, — объясняю я.
