Я вскакиваю, стискивая кулаки.
— Ты знаешь что-то? Знаешь, кто забрал Лу? — Цежу я сквозь зубы.
— Нет, не знаю, — отвечает Марси.
— Скажи мне! — требую я.
Она смотрит на хижину, где спит Эмми.
— Пойдем прогуляемся, — говорит она.
* * *
Следопыт срывается с места, но Марси поднимает руку.
— Лежать! — велит она.
Пес со вздохом укладывается.
Мы переходим через мостик на луг. Идем вдоль ручья, по долине. Луна заливает тропу серебряным светом. Вода в ручье сверкает, журчит по камням. Я вдыхаю сладкий ночной воздух.
— Расскажи мне, что случилось, — просит Марси. — Расскажи все, ничего не упускай, даже если думаешь, что это не важно.
Я так и делаю. Рассказываю, что произошло. Как мы с Лу на рассвете пошли на свалку, как Лу накричал на Па, как налетела песчаная буря и, наконец, как появились четверо всадников и Проктер Джон.
— Четверо? — переспрашивает Марси. — Как они были одеты?
— Ну, в такие длинные черные плащи и плотные кожаные нагрудники, — вспоминаю я. — А еще у них были кожаные наручья от запястий до локтей.
— В доспехах, — говорит Марси. — Похоже на тонтонов.
— На кого? — недоумеваю я.
— На тонтонов, — повторяет она. — Понимаешь, они всякими делами занимаются. Ну, сведения передают, следят за кем велено, доносят или охраняют, кого прикажут. Убийством тоже промышляют.
— Не понимаю, о чем ты, — говорю я. — Откуда ты знаешь про этих… тонтонов?
— Твои Ма и Па не всегда жили на Серебряном озере, — терпеливо объясняет Марси. — И я не всегда жила у Кривого ручья. Мы познакомились в месте под названием Город Надежды.
— Никогда про такое не слыхала, — недоверчиво говорю я.
— Это такое поселение, — продолжает Марси. — В неделе хода отсюда. Если повезет, конечно. Путь туда лежит через Песчаное море, оно странников не привечает.
— Песчаное море, — повторяю я. — Па рассказывал о нем. Чужаки… тонтоны… отправились туда вместе с Лу. Их следы, сворачивают с тропы на север. Думаешь, они увезли Лу в Город Надежды?
— Возможно, — задумчиво говорит Марси. — Туда стекаются все мерзавцы, бандиты и подонки, которые пырнут ножом всякого, кто им придется не по нраву. Все отребье рано или поздно оказывается там. И заправляют всем в городе такие же подонки. А тонтоны сдерживают эту ораву грубой силой, угрозами и дрянью под названием шааль.
— Ага, Проктер Джон жевал такие листья, — киваю я. — Па велел нам никогда к ним не притрагиваться.
— И правильно делал, — соглашается Марси. — Шааль дурит голову, заставляет думать, что ты умнее всех. Чуть переберешь с этим и все, никакого удержу тебе нет, ничего не соображаешь. Эллис, Уиллем и я там задерживаться не стали. Мы быстро поняли, какое это гиблое место. Выбрались оттуда поскорее, пока нас не затянуло. Ушли подальше, чтобы не слышать больше ни о шаале, ни о Городе Надежды.
— Но почему тонтоны забрали Лу? — не успокаиваюсь я.
— Расскажи мне, что еще ты помнишь о том дне, — настойчиво просит Марси.
— Они пришли именно за Лу, — вспоминаю я. — Один из чужаков спросил Проктера Джона: «Это он? Это он родился в день зимнего солнцеворота?» Потом они спросили то же самое у Лу, мол, сколько ему лет. Проктер Джон тогда сказал им: «Говорю же вам, он это, он! Я знаю. Я с него глаз не спускал, как было велено». Понимаешь, чужаки все знали про Лу. Они пришли именно за ним.
Марси ничего не говорит. Глядит в ночное небо.
— А как они про него прознали? — спрашиваю я. — И что особенного, если Лу родился в день зимнего солнцеворота? Мы двойняшки. Меня-то чужаки не забрали…
— Не знаю. Попробуем разобраться, — отвечает Марси.
Мы умолкаем.
— Похоже, им нужен был именно мальчик, — произносит наконец Марси. — Ребенок, рожденный в день зимнего солнцеворота восемнадцать лет назад.
— Но зачем? И как они узнали, где его искать? — волнуюсь я. — К нам в глушь, на Серебряное озеро, кроме тебя, никто не заглядывал. Ну еще Проктер Джон да старьевщик. Па нам так говорил.
— Врал он, — отвечает Марси.
— Па врал? — не верю я.
— Ну может, я не так выразилась, — неохотно говорит она. — Наверное, он запамятовал.
— О чем именно? — спрашиваю я.
— Знаешь, когда Эллис родила вас с Лу, я помогала принимать роды, — напоминает Марси.
— Ага, — киваю я.
— Так вот, у вас тогда не я одна гостила, — говорит она.
— К нам еще кто-то приходил? — удивляюсь я.
— Какой-то чужак, — кивает Марси. — Вышел к Серебряному озеру за два дня до вашего рождения. Молчун. Ничего не рассказывал, ни откуда он, ни куда держит путь. И с собой у него ничего не было. Появился еле живой, в лохмотьях. Сказал, что зовут его Траск, хотя кто знает, так оно или нет. С виду безобидный, но ваш Па его остерегался. Ну, ваши родители его накормили, помогли с одеждой…
— Значит, он был у нас, когда мы родились, — говорю я.
— Когда родился Лу, — уточняет Марси. — Ты родилась чуть позже, Траск тогда уже ушел. Странно так было. Лу только появился на свет, а Траск прямо места себе не находил, разволновался вдруг, твердил о чуде. Мол, мальчик особенный, потому что родился в день зимнего солнцеворота. Повторял, что это большая редкость. А потом вдруг исчез, даже не попрощался. Знаешь, до нашего разговора я о чужаке и не вспоминала.
— Почему же Па нам не рассказал? — спрашиваю я.
— Может, он тоже забыл, — пожимает плечами Марси. — Мало ли безумных странников по миру бродит.
— Траск пришел с чужаками, которые увели Лу? — спрашиваю я. — Он тонтон?
— Нет, что ты! — возражает Марси. — Он теперь уже совсем старик. Тонтоны все молодые, крепкие и сильные. Восемнадцать лет назад Траску уже годков за сорок было.
— Значит, он кому-то рассказал про Лу, — говорю я.
— Похоже на то, — соглашается Марси. — Слушай, а что у вас там за сосед?
— Проктер Джон? — спрашиваю я. У меня в голове вертится какая-то мысль, но ее никак не ухватить. И вдруг я вспоминаю. — Знаешь, он сказал чужакам очень странную вещь, что, мол, глаз с Лу не спускал, как было велено.
— Шпион, — с тяжелым вздохом произносит Марси. — Тонтоны приказали ему следить за Лу. Тут не обошлось без угроз и уговоров, да и шааль свое дело сделал.
— Значит, Траск все рассказал тонтонам, — говорю я. — Только все равно непонятно, зачем чужакам понадобился Лу. И зачем они ждали, пока ему исполнится восемнадцать.
— Я и сама не понимаю, — признается Марси. — Похоже, как сообразишь, что к чему, так и найдешь своего брата.
