Передо мной простирается бескрайняя пустыня. Песчаное море. Ни деревьев, ни холмов. Ничего, кроме плоской иссохшей земли на много дней пути. Как только я перешагну через горку камней, то ступлю в неизвестный мир. Марси говорила, что Город Надежды находится на севере, у подножия Черных гор. Если повезет, доберусь туда через неделю. Через неделю. Если повезет.
Моя рука против воли соскальзывает в карман. Я нащупываю сердечный камень, вынимаю его, прикасаюсь к гладкой прохладной поверхности.
Сокровенное желание. Откуда каменюке знать, что моему сердцу угодно? Я качаю головой. Лу бы посмеялся над этим. Вместе со мной. Я засовываю камень поглубже в карман и закидываю вещи за спину.
— Пора идти, — говорю я Нерону.
Перешагиваю через горку камней.
Еще на один шаг ближе к Лу.
Назад я не оглядываюсь.
* * *
Это поселение Разрушителей. Точь-в-точь как в страшилках, которыми пугал нас Па.
Он рассказывал про поселения, поглощенные блуждающими дюнами. Говорил про огромные волны песка, которые за считанные мгновения накрывают поселок. А через много лет пески сдвигаются, а поселение так и остается на месте.
Передо мной стоят двенадцать хижин из листового железа. Рядом с ними какие-то ржавые телеги, погнутый флюгер и куча хлама. Место зловещее, но еще не разграбленное. Иначе от хижин не осталось бы ни дверей, ни стен, а эти стоят себе целехонькие, только покореженные и погнутые. От песка, наверное.
А раз место не разграбленное, значит, песок сошел недавно. Если бы я прошла здесь на прошлой неделе, или вчера, или чуть пораньше сегодня, поселок так и прятался бы под толщей песка. Я бы и не подумала, что лежит у меня под ногами.
Медленно иду между хижинами. Нерон сидит у меня на плече. Пристально все разглядываю. Если смотреть внимательно, обязательно заметишь то, что может пригодиться. Только отсюда ничего брать не хочется. От этого места мороз по коже.
Вижу колодец. Вода наверняка протухшая, как всегда в колодцах Разрушителей, но в пустыне мимо колодца проходить не следует. Берусь за ржавую крышку. На ней нарисованы полуистершиеся знаки. Череп и скрещенные кости. Вода отравлена. Пинаю крышку, она лязгает. В тишине звук раздается так громко, что я вздрагиваю, а Нерон в испуге взлетает.
Чуть дальше в песок воткнуты деревянные кресты. В три ряда. Сухая древесина выбелена солнцем, крошится от ветра и песка. На одном кресте перекладина еле держится, вот-вот упадет.
Коварный ветер завывает вокруг, выжидая, какую бы еще пакость натворить. Закручивает песок у моих ног и горстями бросает мне в лицо. Глаза тут же начинает щипать. Ветер стонет в глубине колодца. Стучит по хижинам, надеется, что кто-то откроет дверь и пригласит войти.
Перекладина отрывается от креста и бесшумно падает на землю. Ветер подхватывает и уносит ее.
Отравленная вода. Блуждающие дюны.
Вот бедолаги.
Здесь жили.
Здесь и померли.
Дохожу до конца поселения. Нерон подбирает что-то с песка. Возбужденно каркает, машет крыльями, переполошился весь. Я подбегаю к нему.
— Что с тобой, дурашка? — спрашиваю я.
В клюве он держит кольцо из гладкого зеленого стекла. У меня замирает сердце.
— Боже мой! — выдыхаю я и падаю на колени рядом с Нероном. Протягиваю руку. Ворон бережно кладет колечко мне на ладонь.
Это кольцо Лу. С ожерелья, что я подарила ему в наш день рождения. Оно все еще висит на обрывке кожаного шнурка. Должно быть, Лу сорвал его с шеи, пока тонтоны не видели.
Нерон каркает.
— Ага, точно, — киваю я. — Он оставил для нас метку, чтобы мы знали, куда его повезли.
Я найду тебя. Куда бы тебя ни увезли, я найду тебя. Клянусь.
Нет. Это слишком опасно. Береги себя. Себя и Эмми. Обещай мне.
Лу меня знает. Знает, что я пойду его вызволять.
Мы на верном пути.
Я беру Нерона в руки и целую воронью голову. Его перья пахнут нагретой пылью.
— Ты мудрая птица, — говорю я. — Великий умник, да?
Ворон довольно кряхтит и рвется из рук. Он нежностей не терпит.
Ветер снова завывает и гонит в путь. Поднимает песок, бросает его мне в лицо.
— Пора идти, — говорю я.
Прохожу половину лиги и оборачиваюсь.
Поселения как не было.
Пески снова поглотили его.
* * *
Ближе к полудню вдалеке возникает громадная гора с плоской, как столешница, вершиной. Высоченная багровая скала, деревья там не растут, сплошной камень. Сверху далеко видать во все стороны. Наверняка оттуда видны Город Надежды и Черные горы.
Нерон летает к горе и обратно, торопит меня. Ему кажется, что я нарочно медлю, тяну время. Не понимает он нас, двуногих и бескрылых. Жалеет.
К исходу дня я дохожу к подножию горы и начинаю подниматься к вершине. Пробираюсь среди валунов и щебня. Нерон прыгает впереди с камня на камень, возвращается, подбадривает меня карканьем.
— Хвастунишка, — говорю я ему.
Наконец я переваливаюсь через последний уступ, лежу на самом верху. Перевожу дух и встаю. Верхушка горы узенькая, шагов пятьдесят шириной.
Подбегаю к противоположному краю. И вскрикиваю от удивления.
Насколько хватает взгляда, до самого горизонта стелется песок. Огромные золотистые гребни, волны и холмы, хребты и долины. Гладкие с одной стороны и покрытые рубцами с другой. Огромное, бесконечное море песка.
Никакого города не видать. Никаких гор.
Глазам своим не верю. Я думала, что за два дня смогу пересечь Песчаное море. Оказывается, это только начало. Переход только начинается.
Сердце мое уходит в пятки. Живот сводит. Я облизываю пересохшие губы.
Нерон опускается мне на плечо.
— Огромадная пустыня, — говорю я ворону. — Согласен?
Он каркает и подпрыгивает у меня на плече.
— По-твоему, ничего страшного? — Я снова окидываю взглядом Песчаное море. — Оно слишком большое. Проклятущее.
Не бойся. Будь сильной. И никогда не сдавайся, слышишь? Никогда. Что бы ни случилось.
Я не сдамся, Па. Не отступлю.
Еды и питья мне хватит дня на три. Если не транжирить. После этого придется положиться на стрелы. Ну да находчивости мне не занимать.
Нерон нетерпеливо взлетает с вершины и парит над пустыней. Каркает, торопит меня. Пора двигаться дальше.
— Ладно уже, — говорю ему я. — Иду. Похоже, дорогу ты знаешь.
Я начинаю спуск.
* * *
Наступают сумерки. Как совсем стемнеет, остановлюсь на ночлег.
