— Тонтоны захватывают людей, пригоняют на Поля Свободы и заставляют работать, — шепчет Хелен.
— И управляют ими при помощи шааля, — киваю я.
— Теперь ты понимаешь, что к чему, — вздыхает Хелен.
— Значит, тот, кто заправляет шаалем, заправляет всем и вся, — говорю я. — У него вся власть.
— Это и есть Король, — соглашается Хелен.
— Все равно не понимаю, — шепчу я. — При чем тут Лу?
— Каждые шесть лет, накануне дня летнего солнцеворота, в жертву приносят парня, — объясняет Хелен. — Ну, убивают его. Только не всякого парня, а обязательно восемнадцатилетнего, рожденного в день зимнего солнцеворота.
Меня охватывает ужас.
— Лу! — восклицаю я.
— Король верит, что когда такой парень умирает, его дух, его силы переходят к нему, — продолжает Хелен. — И власть Короля продолжается еще шесть лет.
— Это безумие, — шепчу я.
— Я же тебе говорила, — кивает Хелен. — А раз Король в это верит, то и все остальные верят. Это все от шааля. От шааля люди глупеют, их легко обмануть. Они теряют разум, совсем как здесь, в Колизее, когда бойца пускают на прогон. Они не могут остановиться. Они не хотят останавливаться. Ну вот как Бешеный Пес.
— Жертвоприношение, — произношу я. — Не может быть!
— Это чистая правда, — вздыхает Хелен. — Я сама видела. Последнее жертвоприношение было шесть лет назад. Твоему брату исполнилось восемнадцать. Он родился в день зимнего солнцеворота. Пришел его черед.
— И они узнали про Лу от твоего отца, — говорю я.
— Ага, он рассказал им про Лу, — подтверждает она. — За твоим братом все эти годы следили, чтобы с ним ничего не случилось.
— Наш сосед, Проктер Джон, — шепчу я. — Вот зачем он с него глаз не спускал…
— Не вини его, Саба, — говорит Хелен. — Его заставили.
— Но почему они не похитили Лу сразу? — спрашиваю я. — Зачем ждать столько времени?
— Парень должен быть силен духом, — объясняет Хелен. — Жизнь с семьей на свободе делает его сильным духом.
— Лу еще как силен, — киваю я.
— Чем сильнее парень, тем сильнее будет Король, — подтверждает Хелен. — Слушай, Саба, до летнего солнцеворота осталось меньше месяца. Если хочешь спасти брата, тебе нужно поскорее выбраться отсюда. Надо…
Дверь барака распахивается. Входит Бешеный Пес, начальник охраны. В руках он вертит длинную толстую дубинку. Он не в себе от шааля, дергается, смеется своим мыслям. Охранники освещают факелами ему дорогу.
— Как мои девчонки? — вопит он.
Девушки в бараке просыпаются и вскакивают на ноги. Торопливо отходят в тень, чтобы он их не видел. Я падаю на свою койку, едва распахивается дверь.
Бешеный Пес стучит дубинкой по прутьям решетки.
— Просыпаемся, да поживее, — орет он. — Папочка хочет поиграть.
— Хелен, — шепчу я. — Уходи!
Она замирает у решетки, где мы с ней разговаривали.
Бешеный Пес замечает ее.
— Что ты тут делаешь? — кричит он, просовывает дубинку сквозь прутья и тычет в Хелен. — Ну-ка, выходи, крыса!
Она отползает в тень.
— Не трогай ее, — говорю я.
Он подходит к моей клетушке.
— А вот и Ангел Смерти проснулся, — скалится он.
Я в упор смотрю на него. Пусть видит, как я его ненавижу.
— Тоже мне, важная птица нашлась, — говорит он. — Будь моя воля, ты бы получила по заслугам. Прямо сейчас. Ничего, придет время, будешь молить меня о пощаде. Потом. Пока на тебя приходят поглазеть толпы народу, лишние неприятности мне не нужны. Только скучно. Надо развеяться. Ну-ка, тащите мне сюда эту крысу.
Охранники расталкивают девушек, заламывают Хелен руки за спину и подтаскивают к Бешеному Псу.
— Хелен! — кричу я. — Подождите! Не трогайте ее!
Бешеный Пес ставит посередине барака табурет и садится на него. Глаза охранника сверкают от возбуждения. Он начинает дергаться. Пальцы, плечи, ноги. Ничего хорошего это не предвещает.
— Что ж, поглядим, — говорит он. — Или нет, послушаем. Спой мне!
— Я не знаю песен, — тихо отвечает Хелен.
— Не знаешь песен? — притворно удивляется Бешеный Пес. — А плясать ты умеешь? Давай станцуй мне, крыса. Чего ждешь? Пляши.
Хелен не двигается.
— Я сказал, пляши! — вопит он.
— Оставь ее в покое! — кричу я.
— А ты заткнись! — орет он. — Черт подери, я что, должен сам все делать?
Он швыряет табурет об стену и пускается в пляс. Крутит свою дубинку, подбрасывает ее.
— Смотри! Видишь, как просто? — хихикает он. — Я пляшу! Пусть все пляшут! Давайте!
Хелен стоит и смотрит на него.
Внезапно он останавливается.
— Ты на что уставилась, крыса? Я спрашиваю, на что ты уставилась? — Его голос срывается на визг, вены на шее вздуваются. Он хватает Хелен за руку и тащит к двери.
Она кричит.
— Хелен! — не выдерживаю я. — Отпусти ее, скотина!
Я забываю, что прикована к кровати, а кровать прикручена к полу. Бросаюсь к двери, падаю и тут же вскакиваю.
Бешеный Пес подталкивает Хелен к двум охранникам.
— Выведите ее наружу, — приказывает он.
Стражники берут ее под руки и выводят за дверь.
— Хелен! — кричу я.
Бешеный Пес отпирает дверь моей клетушки. Я забираюсь на койку и отбиваюсь ногами. Он снимает с меня оковы, хватает меня за руку и вытаскивает из камеры. Поднимает дверцу в полу барака и сталкивает меня внутрь.
— Приятных снов, Ангел, — говорит Бешеный Пес. Потом плюет на меня и захлопывает дверцу Холодильника. Внутри сплошная темнота. Чернее самой черной ночи.
Я больше никогда не увижу Хелен.
* * *
Девушки в бараке молчат. Они даже между собой не разговаривают. Винят меня в смерти Хелен.
Они правы. Я и сама себя виню. Если бы мы с ней не заболтались, если бы мне не было так важно узнать про Лу, мы были бы осторожнее. Услышали бы, как идут охранники и Бешеный Пес. И Хелен осталась бы жива.
Ненадолго. И это тоже правда. Время Хелен заканчивалось. Все это знали. Она сама это знала. Ей оставалось только проиграть третий бой и пойти на прогон.
От бойца после прогона мало что остается. По крайней мере этого Хелен избежала.
Она теперь свободна. Как и хотела. На сердце у меня тяжело.
Когда я не думаю о Хелен, я думаю о том, как сбежать отсюда. Мне нужно добраться до Полей Свободы в Черных горах и сделать это до дня летнего солнцеворота. Хелен сказала, что осталось чуть больше трех недель.
