Пинч прячется где-то на дальней стороне этой скалы.
Между скалами шага два, не больше. Я могу перескочить на малюсенькую ровную площадку. От нее отходит узкий уступ и резко поворачивает налево.
Пинч, должно быть, прячется за углом. У него есть арбалет. Он ранен. Ослаб от боли. Может, даже при смерти.
Его так просто не убьешь.
Нерон безмятежно кружит в небе.
Я прыгаю со своей скалы на соседнюю. Мы с Пинчем сровнялись.
Прижимаюсь спиной к скале, становлюсь на уступ. Осторожно продвигаюсь к повороту.
Приготовься.
Двигаюсь медленно. Нащупываю путь правой ногой. Не издаю ни звука. Пинча надо застигнуть врасплох.
Приготовься.
Уступ расширяется. Я поворачиваю за угол.
Двигаюсь быстро.
Гляжу вокруг.
Я стою на широкой площадке. Пинч сидит на камне. Переводит дух.
Он замечает меня. Вздрагивает. Тянется к арбалету.
Я выпускаю стрелу. Она задевает его руку.
Он вскрикивает. Цепляется за оружие.
У меня нет времени приготовить новую стрелу.
Я кидаюсь на Пинча. Сталкиваю его с камня.
Он тычет мне арбалетом в челюсть. Мы схватились. Я выбиваю арбалет у него из рук.
Пинч изо всех сил вжимает кулак мне в шею.
Я не могу вздохнуть. Горло сдавило. Я хватаю Пинча за руку, пинаюсь, выкручиваюсь.
Оказывается, у него много сил в запасе.
Мерзкий запах его дыхания и пота заполняет мне ноздри.
— В этот раз не уйдешь, — шипит Пинч.
Я дергаю лохмотья его плаща, царапаю обожженное лицо.
Он кричит и откатывается от меня.
Хватаю лук. Стрелы из колчана разлетелись по уступу. Нащупываю их руками.
Пинч встает и берется двумя руками за арбалет. Целится в меня.
Я отползаю подальше от него и вжимаюсь в скалу.
Пинч идет ко мне. Из царапин на обожженном лице льется кровь. Сверкает въевшаяся в кожу золотая краска. Жуткое зрелище.
Что-то острое впивается мне в руку. Это осколок зеркала с его плаща.
Луч солнца попадает на зеркало. Вырывается пучок яркого света.
Пинч прикрывает глаза.
Мне везет!
Навожу на него зеркало. Быстро и бесшумно перемещаюсь по уступу.
Пинч наводит арбалет.
Я снова ослепляю его лучом.
— Стой на месте! — орет Пинч и тычется вслепую.
Я подставляю зеркало под солнечный луч. Сдвигаюсь по скале.
Пинч стреляет.
Я пригибаюсь.
Он промахивается. Стрела с глухим стуком отскакивает от скалы. Красная пыль повисает в воздухе.
Гулкое эхо умолкает. Пыль рассеивается.
Пинч стоит в нескольких шагах от края уступа. Шея пробита стрелой. Из раны льется кровь. Он удивленно прикасается к шее. Разглядывает красную влагу на пальцах. Прижимает руку к ране.
— Но я же Король, — шепчет он.
— Никакой ты не Король, — отвечаю я.
— Мне все говорили, что ты Ангел Смерти, а я им не верил, — говорит он и делает шаг в мою сторону.
Нерон налетает на Пинча. Ворон громко каркает, хлопает крыльями. Пинч машет руками. Спотыкается. Отступает назад.
В пустоту.
Я подбегаю к краю скалы.
Пинч лежит на спине. Руки и ноги раскинуты. Глаза широко открыты.
Острая вершина скалы торчит у него из груди.
Нерон опускается мне на плечо.
Я ничего не чувствую. Ни радости, ни облегчения, ни ликования. Вообще ничего.
Ветер завывает между красных зубов Худу.
Откуда-то доносятся птичьи крики. Я поднимаю голову. В небе кружат стервятники.
— Пойдем отсюда, — говорю я Нерону.
* * *
Верхом на Титане я возвращаюсь на поле боя. Битва закончена. Мои друзья отдыхают и приходят в себя.
Лу сидит чуть в сторонке. Он замечает меня и устало машет рукой. Джек и Эш помогают раненым Ястребам. К счастью, раны пустяковые. Два Ястреба и один грабитель с Западной дороги погибли в бою. Их тела отвезут в Темнолесье. Устроят там погребальный костер.
Эмми скачет на Гермесе. Она спрыгивает, подбегает к Лу и бросается к нему в объятия.
Остальные собирают оружие и все то, что может пригодиться. Айк склоняется над убитым тонтоном, проверяет, нет ли чего полезного. Томмо стоит рядом.
Рядом лежит раненый тонтон. Он приподнимается на локте и поднимает арбалет.
— Айк! — кричу я.
Айк выпрямляется. Оборачивается.
Я хватаю лук, натягиваю тетиву. Стреляю.
Все происходит слишком быстро. Одновременно. Тонтон стреляет. Томмо кидается к Айку. Они оба падают. Моя стрела попадает в тонтона.
— Айк! Томмо! — зову я и скачу к ним.
К нам подбегает Джек.
Томмо лежит на Айке. Я хватаю его на руки. Он обмяк. Глаз не открывает.
Я трясу его.
— Томмо! — кричу я.
Он вздрагивает и приходит в себя. Удивленно смотрит на меня огромными карими глазами. Я крепко прижимаю его к груди.
Джек переворачивает Айка, опускается на колени. Прикладывает пальцы к жилке на шее.
— Черт возьми, Айк, — шепчет он и глядит на меня.
Я понимаю, что случилось.
— Где Айк? — спрашивает Томмо. — Я хочу к Айку!
Он пытается вырваться. Я его не выпускаю. Не хочу, чтобы он знал. Не хочу.
Томмо находит взглядом Айка и замирает. Я разжимаю руки. Он встает. Подходит к Айку, садится рядом. Берет его за руку.
— Не оставляй меня, Айк, — шепчет он. — Не оставляй меня.
Слезы катятся у Томмо по щекам. Он прижимает руку Айка к своему сердцу.
— Не оставляй меня, — повторяет он.
* * *
Мы складываем погребальный костер в центре поля боя. Огромный, достойный воина. Кладем на него Айка.
Джек говорит прощальные слова. Про дружбу. Хорошо говорит. Про другое тоже, но в основном про дружбу. Эш поджигает костер.
Мы стоим в тишине. И мои друзья, и Вольные Ястребы, и грабители с Западной дороги. Огонь лижет дерево, одежду, а потом и самого Айка.
Томмо стоит в сторонке. Никого к себе не подпускает. Не хочет, чтобы его жалели.
Лу обнимает Эмми. Она всхлипывает.
