– Стажер Тадеуш Вуйцик ранен, – глаза Юки потемнели. – Его удерживают во дворце владыки Талоса. Оставьте послание Талосу, что подобные действия недопустимы.
– Только послание? – уточнила опер-Ловец.
– Достаточно внятное послание. И не попадитесь в руки туата.
Жозеф с Германикой переглянулись с одинаково хитрым выражением лица и исчезли.
– Да какое послание!.. – начала возмущенная Дженни, но Юки раскрыла веер: на небесном фоне огненный дракон изогнул красное тело, распахнул пасть.
Мир моргнул, вытряхивая песчинку-Дженни, и она уже стоит на террасе Зала Советов, рядом Лас, Арвет со своим оленем, и больше никого.
Тишина. В Зале Советов стояла кроваво-оранжевая осень, и вода журчала, переливаясь в горле бамбукового фонтана.
– Авалон… – с непередаваемой интонацией сказал Арвет. – Чудеса. Маги. Курить охота…
Юноша отпустил оленя, тот обежал Башню Дождя и истаял в зыбком сиянии. Арвет убрал бубен в чехол.
– Странное место, – сказал он. – Проводник может выходить из бубна только на Дороге Снов. А здесь мы торчим между сном и явью…
– Да о чем ты?! – Дженни кругами забегала по террасе. – Там же Тадеуш, птицы, туата, Талос, там же Марко…
Арвет поймал ее, притянул к себе и крепко обнял.
– Ты что… – растерялась Дженни, дернулась и затихла, как птица в теплых ладонях.
Лас вытянул лапы, отвернулся и стал изучать особенности полета авалонских чаек.
Глава двадцать шестая
– Здесь красиво, – Арвет опирался на парапет, смотрел на море.
Дженни помедлила, но все же отодвинулась от него.
Зачем Юки сюда их закинула? Как там Тадеуш? Почему они здесь одни? Что это было – вот только что? И какие у этого будут последствия? Почему Лас молчит, как норвежская селедка в маринаде, и что ей делать прямо сейчас? Продолжить тупо молчать?! Или сказать – привет, Арвет, почему ты здесь? Добрый вечер, это невозможно?
Все не то и не так. Не те слова, не те мысли, и сама она вся не та, неправильная. Скорчилась рядом, и что, что ей делать? Она же уходила навсегда, зачем он пошел следом, зачем Элва отпустила его?
«Я сожгла прощальную записку, а она будто все равно есть между нами…»
– Как ты приплыл сюда? – боги, она все-таки это сделала – она задала этот невероятно тупой вопрос.
Арвет посмотрел искоса, иронически, сердце у нее екнуло от его светлых глаз.
– В лодке. Где на веслах, где под парусом.
Дженни вспыхнула, подскочила, но Арвет потянулся, накрыл ее руку ладонью.
И это удержало ее… черт знает от какой глупости, просто удержало. Дженни застыла, чувствуя, как где-то внутри закрывается давно привычная рана, прореха в сердце, куда утекали силы. Вот так она жила, оказывается, шла без страховки по канату, чуя пятками жадный мороз бездны, а теперь есть эта страховка. Теплая нить, его ладонь, и непонятно, как она жила прежде без нее. Как смогла пройти так далеко.
Как она устала…
Девушка прижалась к его плечу.
«Как же мне сказать? – Арвет слышал тихое дыхание Дженни. – Она все та же и совсем не похожа на то существо, о котором говорила Элва. Как Дженни может стать этой Видящей? Она, с ее капризами, нарядами, с ее вверхтормашечным характером?!»
Они сидели у парапета и не заметили, откуда появился Август Додекайнт. Секретарь директора перерасставил на террасе кадки с карликовыми кленами, пламенеющими оранжевыми листами, и ловко, они не успели и глазом моргнуть, отгородил Арвета с Дженни высокой ширмой.
На темно-синем бумажном фоне танцевали павлины. Дженни заинтересовалась, ткнула в фиолетовый глазок на пышном павлиньем хвосте.
Глазок щелкнул и выпал. Дженни ойкнула.
– Мне кажется, можно уже вывести закон Далфин, – заметил Арвет. – Если что-то может быть сломано, оно обязательно сломается.
– И я вовсе тут ни при чем, все когда-то ломается, – пожала плечами девушка и припала к глазку. – Что там затевается…
Радужная вспышка выплюнула высокого человека в ярком халате, позади него встали двое с узкими мечами, с пылающими в закатном свете волосами.
– Мамочки… – Дженни отпала от ширмы. – Талос…
Арвет прильнул к глазку.
– Серьезный старикан, – оценил он. – А эти двое – охрана?
– Эльфы-головорезы! Фейри-убийцы! Туата…
– Тсс! – Арвет поднял ладонь. – Там ваш директор.
Дженни отпихнула его в сторону. Юки и Талос сидели лицом к лицу.
Талос что-то говорил, губы его шевелились, но звук почти не долетал.
– …ты нарушил законы гостеприимства…
Дженни сосредоточилась, перешла на ясный взор, но не стала обращать его на старейшин – она еще не сошла с ума. Они ж ее в порошок сотрут, если заметят.
Она слушала воздух, дрожащий от слов Талоса, впитывала ветерок, играющий огненными кудрями фейри, пила аромат чая, который дымился в пиале Юки… и внимала сопению Арвета под ухом.
– Тихо!
Юноша схватился за горло: мол, не дышать я не могу.
– …несчастный случай. Он сам виноват. Зверодушец жив.
– Ты привез его?
– Где моя внучка?
– Где мой сотрудник?
– В вашей лечебнице, – Талос повысил голос. – Отдай мою кровь.
– Дженни прошла посвящение, по законам Магуса ты не имеешь никаких прав на ее судьбу.
Старейшина встал, сжал с хрустом четки:
– Франчелли казнят. Ты знаешь, как его спасти, но когда начнется суд, назад дороги не будет.
Он обвел свинцовым взглядом террасу, Дженни за ширмой сжалась в комок. Вспышка – и судья Талос со свитой исчез. Арвет не успел проморгаться от радужных зайчиков, как Дженни опрокинула ширму и бросилась к главе СВЛ.
* * *
Известие о возможной казни огорошило всех. Людвиг крепко задумался, а Германика носилась по залу и размахивала стилетом, пока Жозеф не усадил почти насильно ее в углу.
Дженни к этому времени уже успокоилась и потому смотрела на нее с сочувствием.
Преступлений у Фреймуса немало: нападение на цирк, создание химеры, похищение Калеба, подпольный экзопарк в особняке. Это серьезные аргументы в защиту Марко. Но необходимо найти участников штурма особняка, свидетелей, которые смогут подтвердить эти преступления, пояснила Юки. Для этого она и собрала поисковую команду в Зале Советов.
Людвиг Ланге, Германика Бодден, Дженни Далфин, Жозеф Квамби, Арвет Андерсен. И Лас-пламя.
Германика аж побелела:
– Отставной Страж, двое детей, кошка и зверодушец? Мне нужны все ресурсы Башни Дождя! Это же беглые циркачи, они спрячутся так, что их до конца света не сыщешь!
