— Митта… это что за хре… фиг… ох, короче, это что?
Свекровь умиленно улыбалась, глядя на розового монстрика и онемевшую Маринку (достижение!).
— Это новая игрушка. Называется «попутчик». Куда бы ни пошел ребенок, игрушка полетит за ним, причем ее даже носить не надо. Ребенок не устает, всегда может поиграть, и вдобавок попутчик никогда не потеряется…
Лучше б потерялся.
— Его издалека видно, так что если ребенок куда-то… ну, скажем, отойдет, то родители мигом отыщут потерю.
Ага. Ну это еще ничего. Я первый раз посмотрела на новый подарок с чем-то, кроме: «Господи, кошмар-какой!» И даже жуткий розовый цвет тут на пользу. Такое я точно не пропущу, когда Маринка в очередной раз сделает ноги. Пожалуй, стоит сказать спасибо, а?
— …надо лишь сказать условную фразу. Или слово, — донесся до меня голос Митты.
Кажется, я что-то пропустила.
— Что?
— Я говорю, что вообще-то это еще и страшилка. Если дитя по какому-то недосмотру наткнется на медведа…
— На кого? — изумилась мама. — И впрямь, так мы и пустили дите к медведам.
— Ну хорошо, на бродячего пса. Если наткнется и скажет условную фразу, то игрушка сможет его напугать.
— Напугать? Вот это? — Судя по всему, папа тоже не поверил.
— А что за фраза такая? — поинтересовалась моя практичная мама. — Как бы ее случайно не назвать.
— Случайно вряд ли, — обнадежила свекровь. — Я думаю, что…
Что она там думала, мы так и не узнали. Ибо в следующую секунду в гостиную с почти накрытым столом ворвалась Маринка и сопровождающие ее лица. Точнее, лица, мордочки, крылья и плавники.
— Перестань! Перестань! Мама, скажи ему, пусть перестанет!
— Что слу… эй, а ну прекратите!
Куда там. В воздухе кувыркалось, мельтешило, рычало, шипело…
— Мрррррря!
— Хрррррр…
— Мама…
Среди подарков явно не наблюдалось «гармонии душ». Наоборот, песчанка, видно, считала себя единственным зверем, кто имеет право летать в этом доме. И просто бесилась оттого, что рядом замаячили еще чьи-то крылья. Как ни изворотлива была розовая лохматость, ей приходилось туго — у нее-то когтей не было.
— Мама, ну сделай что-нибудь! Ну скажи им!
Можно подумать, тут слова помогут. Я сдернула с окна штору (добилась своего песчаная зараза, второй раз шторы менять) и попробовала накинуть на охамевшего иннека…
— Мама! Перестаньте! На помощь! Брысь!
— Мама, я боюсь! — ни к селу ни к городу выдала кукла.
…И тут это случилось.
Я не успела засечь момент превращения. Вот только что под потолком мельтешила, увертываясь от когтей, розовая рыба… и вдруг что-то огромное, черное, чудовищное с рыком приземлилось на стол, круша выставленную посуду. С оттяжкой хлестнул тяжелый хвост, сметая осколки. И блеснули в оскале острые зубы, почему-то полосатые.
Маринка!
— Саша, в сторону!
— Игорь…
— Не бойтесь! — попыталась встрять свекровь.
Твою косметичку фирмы «Алые паруса»!
Как и когда я схватила дочку — не помню. Следующее, что отпечаталось в памяти — Марина сопит у меня под локтем и глаз не может оторвать от своей зверюги.
А зверюга, не обращая внимания на нас, хищно повернула голову, прищурилась… И в следующий момент песчанка, чудом не влетев в полуоткрытую пасть, вынеслась из комнаты быстрее собственного визга…
А это — черно-пятнистое, громадное, лохматое — осталось в гостиной наедине с нами. Облизнулось…
Я еле удержалась от превращения. Дракон в этой комнате точно не нужен. Дом такого не выдержит. Нельзя… Краем глаза я увидела, как папа что-то жмет на запястье — наверное, вызывает охрану. Мама тихонько всхлипывает…
В полной тишине что-то звякнуло и прошуршало. Это что еще? После сегодняшнего я не удивлюсь, если под столом притаился еще один подарок, например, деда Гаэли. И сейчас он вылезет и окончательно догромит гостиную.
Скатерть пошевелилась, с нее посыпались осколки.
— Что там?
— А я знаю?
— Арррр? — Чудищу тоже стало интересно. Оно опустило морду и принюхалось… заворчало… по столу забил хвост, сметая остатки посуды.
— Отстань! — послышался неожиданно спокойный голос, очень знакомый. — Отстань, сказала, безобразник, погляди, что ты натворил.
Слегка растрепанная свекровь окончательно выползла из-под стола, отпихнула черную морду и выпрямилась.
— Вот… — проговорила она почему-то очень довольно. — Это и есть страшилка. Нравится?
Хороший вопрос. Нравится ли мне свекровушкин подарочек? Ну как сказать…
Я осмотрелась вокруг. Посуда вдребезги. Старательно приготовленный ужин всмятку. Осветительные шарики раскиданы где придется, отчего комната выглядит какой-то перекошенной. Мама и папа растерянно осматривают «страшилку». Маринка все еще прижимается ко мне и уже шепчет что-то вроде мама-а-можно-погладить-песика…
Я открыла рот, но слова застряли на выходе. Потому что именно в этот момент стол решил, что он не рассчитан на то, чтоб держать на себе всяких там страшилищных монстров, и рухнул. Крышка с шумом врезалась в пол, добивая все, что уцелело, раскатились яблоки и орехи. Радостно рыкнув, «страшилка» погналась за одним, уцепила зубищами… и превратилась обратно в рыбку. Розовая лохматость, ничуть не расстроившись, выпустила яблоко и взмыла обратно под потолок, как еще один осветительный шар, только спятивший. И спокойненько закачалась там, помахивая хвостиком.
Осколки, в отличие от нее, никуда не делись. Сломанный стол тоже. И разлитый по полу соус.
Нравится ли мне? Зашибись как.
Маринка сопит. Она ребенок мага и давно привыкла к тому, что папа постоянно уезжает, но кто сказал, что ей это нравится? Она липнет к Рику весь день, и даже бабушка с дедушкой не могут ее отвлечь.
Мне тоже не по себе. Я привычно проверяю отобранные Риком вещи — чтобы все в порядке было — и пуговицы, и шнурки, и налобные повязки, про которые он вечно забывает. Руки действуют сами, машинально откладывая в сторону истрепанную белую рубашку, которую муж таскает везде, несмотря на то, что она потеряла всякий вид. Я уже и покупала ему точно такие же рубашки, и даже шить их сама научилась — бесполезно. Чуть отвлечешься — и белая тряпочка снова оказывается в его заплечном мешке. Это, мол, та самая рубашка, которая была свидетелем моего к нему возвращения. Поэтому она — его счастливый талисман… ага, со всеми дырками на локтях. И штопка тоже талисман! И шнуровка истрепанная.
Мысли были заняты другим.
«…гадание говорит, что скоро будет. Что-то… Огонь, тень и потери», — то и дело всплывает в памяти наш ночной разговор.
