Я вырвалась, дрожа и шипя. Хватанула губами воздух — его как-то перестало хватать, и казалось, что утоптанная земля пританцовывает под ногами. Рэй больше не пытался меня удерживать — он, жмурясь, прикрывал крылом правый глаз, кажется, подбитый.
— Послушай, золотая…
— Не подходи!
— Да что с тобой? — Черный выглядел почти обиженным.
— Ничего! Я… я не могу! Уйди…
И пока он раздумывал, уйти или нет, я ушла сама. На свежий воздух. Правда, выход оказался немножко не в том месте, но я это еле заметила. Слишком паршиво было. Подумаешь, будет теперь два выхода, основной и запасной. Это не важно, важно другое.
Что это такое было только что?
Я помотала головой, стряхивая не то растерянность, не то слезы. Или неуместные желания? Или собственную дурость?
Солнце светит, земля подсыхает после ночного дождя, драконы суетятся. Все по-прежнему. А я… я чуть не изменила мужу.
Как же так? Что за бред? Что ПРО-ИС-ХО-ДИТ?!
А перед глазами кружили осколки прошлого, звенели чужие голоса.
Саша, а тебе тут не скучно?
Муж, ребенок, работа… ты заметила, что ни разу не сказала «любовь»?
Как ты продержалась пять лет?..
Что со мной, что со мной, что со мной? Что вообще происходит в этом сумасшедшем месте? Я ничего не понимаю, я как слепая, а теперь еще это…
Все так неправильно.
Словно во сне, я прошлась по лагерю. Как-то ответила на разноголосые приветствия, чем-то закусила, не разобрав вкуса — не знаю, чем дали, рыбой вроде… Почти час выпутывалась из вопросов женщин и детей, как живется драконам Севера. Поймала себя на том, что отвечаю правду, и гори все нелечебным пламенем!
То, как они удивлялись простым вещам… если б я была в этот момент мышкой или человеком, в дракона превратилась бы моментально — просто от злости. Ну как такое спокойно слушать?
— А у вас голодные дни бывают для воинов и невоинов одинаково?
— И у вас нет аррохи? Правда? Просто не верится…
— А если у вас Проницающих нет, то в вашем племени девушке жениха кто назначает, родители или вождь? Сами? Нет, правда? И никто ее не выгонит из стаи?
— А мальчики с какого возраста начинают участвовать в боях?
— А если молодая жена бесплодна, что делают? А если не лечится? Не бывает? Но она может жить спокойно, просто так?
— А что в вашей стае детки кушают? В смысле — когда? Сколько раз в день? Сколько?! Мам, ты слышишь?
— А за что у вас казнят? Как не казнят? Совсем? А если он против Проницающих? А, у вас же их нет…
— Да не может быть такого… Сейчас она скажет, что у них детей и бить нельзя… что, правда?
Нет, самое плохое было не это, хотя от вопросов у меня просто чешуя дыбом вставала. Самое плохое было потом, когда тощенькая девчоночка с двумя шрамиками у шеи задала тихий вопрос:
— А как у вас принимают в стаю?
И какие у всех стали взгляды. Испуганные, будто она невесть что спросила, из разряда «где украсть» или «как отпилить кому-то хвост». Будто им жутко неудобно за нее. А потом, после дружного «Ш-ш!» и тихих «Осторожней», «Нет, их тут нет», «Нельзя же такое спрашивать», я поняла, что дело не в неловкости — просто они боятся.
И я не знала, могу ли их успокоить. Можно было сказать, что все будет хорошо, у нас принимают всех, кто хочет, и помогают всем, кому это нужно. Я могла и им пообещать приют. В смысле могла бы еще вчера. Но после сегодняшнего рейда… Стоп. А это что?! Проницающие тащили Марину.
Глава 8
НЕПРИЯТНОСТИ МНОЖАТСЯ
— Что вы знаете о проблемах?
— Проблемы… ну, они размножаются.
— Когда?
— Всегда.
(Из разговора, подслушанного у кабинета психотерапевта)
Эти гады тащили мою дочку! У меня в глазах потемнело.
— Эй, вы!..
Я рванулась вперед и… поперхнулась. Какая-то тяжесть навалилась на спину, блокировала лапы, и, заглушив мой вопль на корню, в рот втиснулось жесткое и твердое. Крыло…
— Тихо, золотая. Тихо. Вот теперь слушайся меня. Тихо.
— Уффы и я!
— Тихо, я сказал! Ваша мудрость. — Голос Рэя сделался почти бархатным. — Вы в добром здравии?
Проницающие, видимо, все внимание уделяли Маринке (еще бы, когда так брыкаются), поэтому явление вождя стало для них… неожиданностью. Они замерли.
— Ты?.. — вырвалось у первого.
— Ваша… вышность? — Второй был более сдержан.
Но самым громким был третий голос:
— Мама?
— Умф!
— Тихо.
Кажется, нам светит хорошая разборка?
— А что, пока меня не было, племя Сынов Неба удостоилось посещения богов? — Голос Рэя не дрогнул, несмотря на мои яростные попытки прожевать его крыло. — Какая жалость, что мы разминулись!
— О чем говорит вождь?
— Вождь желает знать, кто изменил законы племени! — яростно рыкнул Рэй. — Почему рейд проходит без вождя? Почему не послан хотя бы Главный Коготь? И почему ваша мудрость ведет к себе девчонку-заложницу? Мы ведь, кажется, договорились не трогать ни ее, ни ее магов! Чтобы было чем торговаться, если дела обернутся плохо!
— С чего Первое Крыло так не верит в нашу победу?
— Первое Крыло обязан предусмотреть все варианты, и вы, ваши мудрости, были с этим согласны. Что же заставило вас передумать? Некие сведения, о которых больше никто не знал?
— Она оборотень! — Проницающий предпочел отвечать на более удобный вопрос. Я не специалист по заговорам, но что драконьи маги по хохолок замазаны в отравлении Рэя, готова поклясться на собственном хвосте.
— Неужели? Ваши амулеты все-таки заработали?
Я притихла. Амулеты… совсем забыла про них.
— В любом случае ее стоит расспросить. Она, возможно, замешана в исчезновении младшего воина Шиарри.
Краем глаза я заметила, как на хохолке Маринки яростно запрыгала крохотная фигурка. Лемурчик? Интересно, а песчанка где?
— Ах, вот как… — Черное крыло прижалось плотнее. — Позвольте поздравить вашу мудрость!
— Уррр?
— Ну как же, вы так быстро освоили язык чужеземцев! Тогда первым делом расспросите их, какими силами и каким вооружением они располагают? Хорошо бы спланировать вторжение детально… А то до сих пор вслепую работаем.
Дракон-маг величественно повел крылом, прикидываясь этой самой мудростью. Хорошо получилось. Хотя я бы еще добавила ему звания «ваша склочность» и «ваша спесивость». Интересно, сколько Проницающим лет? На шкурах хватает шрамов, но старыми они не выглядят. А глаза — как у аллигаторов. Была я как-то на одной крокодильей ферме, еще дома, на Земле. Так там крокодилы смотрели так, словно знали, что пойдут нам на сумочки. Злобно так. Вот и эти смо-отрят. Проницают.
