— Ш-ш-ш… не надо вырываться, юноша, — вдруг донеслось до нас. — Даже будь вы легендарным Хиррохо Могучее Крыло, у вас все равно не получилось бы одолеть силой магию. И магией — силу…
Проницающий стоял рядом с Орро.
— Что происходит? — Юный дракономаг непонимающе сощурился. — Кто вы?
— Здесь я задаю вопросы! И мой вопрос такой: как вас отыскал Рэй? Давно ли? И что он вам обещал, когда звал сюда?
— Обещал?
— Не притворяйся! Рэй всегда был себе на уме, я знал, что он многого недоговаривает и ведет свою игру… весь в своего отца, тот тоже всегда был себе на уме, тоже постоянно вырывался из-под контроля… но на того хоть яд действовал. Что он вам обещал? Артефакты? Власть? Что?
— О чем вы говорите?
— Глупо отрицать! Я Проницающий. Я читаю в сердцах правду… И я знаю, что беглый Рэй пригласил вас, чтобы вы помогли ему захватить власть в стае. Так? Так? Только он соврал, если обещал что-то важное. Он больше не вождь, мы изгнали его, понятно? И платы не будет.
— Бред какой-то…
— Ты смеешь оскорблять меня, наглец, не достойный даже первой ступени! Я научу тебя вежливости! Когда аррохи будут есть твои крылья, ты…
— Наставник Дарру?
— Что? Ты… откуда… имя…
— Вы ведь наставник Дарру? — совсем тихо проговорил Орро. — Самый молодой Луч Солнеча?
Белый дракон отступил.
— Давно меня так не звали… Да, самый молодой… было. Кто ты?
— Вы не помните меня? Нас знакомил мой наставник, Луч Руррк. Вы занимались уникальными опытами и хотели проверить свою теорию о влиянии модифицированных подобий на сознание. Вам еще запретили ее проверять экспериментально, кажется. Помните?
Дракон странно тряхнул головой. Словно слова Орро были паутиной, которую надо стряхнуть.
— Что с вами случилось, наставник Дарру?!
— Запретили, — невпопад ответил белый. — Да, запретили… и где они теперь? Никого! Никого…
Он успокоительно махнул крылом в сторону охраны и прищурился:
— Как ты выжил? И почему явился с людьми? И еще с этими?
— Они мне помогли.
— Принимать помощь бескрылых! Позор для Сына Неба… мы должны править ими, а не ставить себя на один уровень. Это недостойно моего ученика.
— Вашего… Подождите. Для кого?
— А? Не обращай внимания. Это так, пропаганда. Но люди и правда существа гнусные. Надеюсь, ты не станешь спасать этих?
— А что плохого в людях?
Странный разговор. Впечатление, что Орро то ли время тянет, то ли… Не пойму я, чего он добивается?
— Люди? Люди погубили наш мир. Сначала свой. Потом наш.
Орро бросил быстрый взгляд на Рика. Тот лежал не двигаясь. Слушал?
— А как… это случилось? Никто ведь не знает. До сих пор.
— Глупости. Все знают! Мы приютили их, даже позволили работать, а они допустили у себя аварию. В лаборатории сопространств — ты, наверное, слышал. И сюда вырвались аррохи… да. А как ты…
— И еще пароль поставили… — как бы невзначай проговорил Орро.
— Да. И мы не… Подожди! Откуда ты знаешь про пароль?
— А вы?
— Ты не можешь знать, ты… не смей задавать мне вопросы! — Белый дракон зло хлестнул хвостом, едва не зацепив скалу. — Это он виноват! Он, понятно? Это из-за него… я не хотел!.. это он…
Псих? Чего он срывается на пустом месте? Или не на пустом? Я видела такое поведение у студиозусов помладше, что-то натворивших. Воспитание в университете поставлено на совесть, старшие ученики вполне спокойно принимают цепочку «натворил-признался-наказан-поразмыслил-над-поведением-конфликт-счерпан», а с младшими сложнее. Дети… У них-то главная радость — сунуть нос куда не надо и попроказничать. Некоторым ребятам достаточно указать на последствия их поступков, кого-то стоит отругать (характеры-то разные), а кому-то специально не говорят, что личность «творца» давно известна, — чтобы признался сам и таким образом навсегда запомнил, что так делать (подбрасывать змею в девчоночью спальню, наколдовать что-то обидное или слопать чужую порцию) нельзя. Некоторые по месяцу маются, прежде чем признаться. Ходят смурные, из-под челки смотрят жалобно, так и ждут, что их спросят и можно будет сознаться и успокоиться…
Может, и этому тоже давно хотелось излить душу?
Наверное.
Потому что дальше наставник Дарру вдруг начинает вываливать на голову «ученика»… ужас.
Дарру всегда знал, что умен. Что намного умнее сверстников, которым недоступны формулы и сложные преобразования магических полей. Он еще во время обучения на первой ступени два открытия сделал. Он стал самым молодым Лучом не зря, он и мысли не допускал, что может быть иначе! А потом его стали притеснять. Запрещать опыты как якобы опасные, лезть с советами, ограничивать темы для исследований — не стоит, мол, заниматься изучением методик принуждения, нельзя, неэтично… Примитивы и ретрограды, тормозящие науку!
Его открытия могли изменить мир к лучшему! Должны были изменить.
Он не хотел.
Он только собирался обличить, продемонстрировать, что эта их дурацкая система безопасности ничего не стоит, он только хотел показать, что сможет все остановить там, где не смогут эти замшелые пеньки из Солнеча… чтобы ему не мешали потом проводить опыты. Он же все точно рассчитал, должно было получиться, у него же всегда все получалось…
Он не виноват. Он не по-настоящему участвовал в заговоре этих придурков, захотевших власти, он никого не хотел убивать. Дурацкий ведь заговор, ибо о власти мечтают только слабаки, у которых не получается нормальная работа. Если бы не этот мерзавец-человек, в последнюю секунду что-то заподозривший и наложивший на установку пароль, ничего бы не случилось! У заговорщиков не вышло бы заманить и убить самых сильных Лучей… магов… это не он, это они! Он в это время пытался снять пароль…
Он не собирался никого убивать, ему пришлось, когда они поняли, кто настроил установку на… Он даже не сам, он только обездвижил, это аррохи…
Он не предполагал, что эти «преобразованные объекты» из сопространства… что они… что от них почти невозможно будет защититься! Он не планировал таких потерь.
Он не думал, что придется оставить столицу и отступать так далеко. Он не знал, что так тяжело обеспечивать драконов пищей, он вообще не обращал внимания на эту сторону жизни, еда всегда была в общей доступности. А тут ни укрытий, ни продовольствия, ни лаборатории… Сырой рыбы и то на всех не хватает, а драконы возмущаются, что настоящие Лучи должны заботиться о слабых и раненых. Он только хотел, чтобы они не мешали ему, и замкнул магию на подобиях, чтобы они верили, слушали и не мешали…
Он просто хотел, чтобы ему не мешали!
Он не виноват…
