– Как щупальца… Я думала, что буду милее.
Осмотрев свое тело, она обнаружила множество синяков и ссадин, на животе – застарелый шрам устрашающего вида, на ноге – татуировку. Растолковать, откуда на ней столько всего лишнего, никто не смог. Рикарва пояснил, что раньше она не любила много говорить и вообще была весьма замкнутой особой.
Платье, которое принесла Мария, сильно жало в подмышках, словно было и не ее вовсе. Во всем доме не отыскалось ни одной вещи, принадлежавшей девушке. Хотя то же самое можно сказать и об остальных членах ее семьи – и Рикарва, и Мария жили суровой жизнью аскетов.
Кроме них в доме еще проживала некая Клишка, хозяйка дома: скромная, дородная женщина с неестественно ярким румянцем. Она нечасто попадалась на глаза, постоянно скрываясь где-то в глубинах дома. Сантера, улучив момент, попыталась завести с ней беседу, чем привела Клишку в состояние прострации. К женщине тут же подскочила Мария; по лицу девочки пошла рябь, белые линии на веках скользнули по щекам и сплелись в диковинные узоры. Клишка часто заморгала, ожила и, радостно щебеча, отправилась готовить.
Сантера хлопнула себя по щекам, пытаясь взбодриться. Многое, что происходило вокруг нее, казалось странным и нелогичным. Никто не хотел тратить время и силы на восстановление ее памяти. Родной и вроде как любимый муж отделался парой общих фраз, пояснил, что ей сейчас нельзя много думать, так как на нее недавно с крыши упал кусок черепицы, и преспокойненько смылся. Теперь в ее голове царила необычайная пустота, а мысли вольготно перекатывались из стороны в сторону.
«Ну и пусть. Я им покажу больного человека! Всем хорошо и весело станет!» – мстительно подумала Сантера. Показав своему недовольному отражению язык, она выбежала из ванной.
Проехав по перилам лестницы пятой точкой, Сантера влетела в уютную небольшую комнату, почти все место в которой занимал широкий кривоногий стол. Белокожий юноша и его помощница уже обедали. На столе, на белоснежной скатерти, украшенной нарисованными яблоками и виноградом, стояли чугунок с кашей, ваза с фруктами и лежал каравай хлеба. Схватив круглый темно-синий плод, потерявшая память ведьма с удовольствием его надкусила.
– Положи на место. Испортишь аппетит, – приказал Рикарва, не отрываясь от книги.
– Как скажешь, мой повелитель.
– Мария уже просветила тебя насчет наших планов?
– В общих чертах. Но она так и не сказала, кого мы должны вытащить из тюрьмы и зачем это нужно лично мне. – Сантера подбросила плод в воздух и поймала его за своей спиной.
Рикарва переглянулся со своей чернокожей служанкой и медленно произнес:
– Наверное, стоит объяснить: я хочу воскресить былое величие носителей Дара. И для этого мне нужен Король ведьм.
– Кто? – Сантера перестала баловаться с едой и замерла, почувствовав неясное волнение. Все ее существо напряглось, словно охотничья собака, почуявшая дичь. Это было на уровне инстинктов, здесь не требовалась память – тело помнило правду.
– Тот, кто в свое время объединил сильнейших темных магов, ведьм и нежить и заставил весь мир в страхе содрогнуться перед его волей. Король ведьм стал первым, кого по-настоящему испугались маги Высшего Круга.
– Но как один человек сможет что-то изменить?
– Он сможет. Когда-то почти весь материк был в его власти. Это время считалось счастливейшим для темных магов. А сейчас… Ты бы видела университеты темной магии в Гидре, Сцилле, Орфе! Настоящие сараи! Половина бесценных знаний навсегда утрачены; людские правители постарались максимально обезопасить свою жизнь, превратив нас в жалких побирушек, кормящихся с их рук!
Рикарва хлопнул ладонью по столу. Его лицо, искаженное бессильной злобой, невероятно белое и холодное, казалось ненастоящим. Маска, вырезанная во льду, за которым клубился вечный мрак. Сантера возбужденно прикусила губу.
– Ты говоришь о других. А самому тебе какая польза? – спросила она, перегибаясь через стол.
– Есть дела, не требующие личной выгоды. – Его слова звучали презрительно. – Неважно, что станет с нами, главное – вернуть в мир равновесие. Король ведьм исправит сложившуюся ситуацию, и люди вновь вспомнят свое место. Тогда уже мы будем им нужны, а не они нам.
– Чистой воды альтруизм. Я в это не верю, – в лоб заявила Сантера.
– А раньше верила. Я тоже темный маг, и я знаю, о чем говорю.
– Ты маг? Позволь объяснить мое недоумение – я ничего не помню! Может, расскажешь уже все, а то довольно странно слушать твои речи, не понимая их смысла!
Они долго прожигали друг друга гневными взглядами. Первым сдался Рикарва.
– Что ж, если ты настаиваешь, то слушай. Я повелитель смерти, родился в…
– Повелитель смерти? Некрофил, что ли? – уточнила Сантера.
– Кхм… Нет. Вообще-то это называется некромаг, – поперхнулся Рикарва. Его еще никто не смел так оскорблять.
– А что, это не одно и то же?
– Не одно. Поверь, есть определенные различия. Моя любовь к мертвым чисто платоническая, тогда как некрофилы…
– Достаточно, – оборвала его Сантера. – Беру свои слова назад. Не надо посвящать меня в свои извращения.
Некромаг застыл, открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на сушу. Мария тихо хихикала, догрызая третье яблоко. В столовой как-то незаметно пропала атмосфера значимости.
– Знаешь, иногда ты бываешь просто невыносима, – разделяя слова, холодно произнес Рикарва.
– Чего же женился? – искренне удивилась Сантера.
– Потому что ты мне нужна.
– Какие мы романтичные… И для чего конкретно нужна?
– Твои способности должны были послужить на благо нашей цели. Но ты так неудачно потеряла память, подвергнув опасности всю миссию. За эту неделю ты обязана вспомнить, как сражаться. С сегодняшнего дня будешь тренироваться с Марией.
Рикарва встал из-за стола, сухо поклонился, едва заметно опустив подбородок, и вышел. На втором этаже хлопнула дверь. Улыбка тут же сползла с чувственных губ Сантеры.
– И что я в нем нашла? – негромко спросила она себя.
Ведьма чувствовала какую-то шероховатость, фальшь происходящего, но никак не могла уловить, в чем дело.
Вскоре начались тренировки. На заднем дворе, возле пустыря у леса, ее учили заново нападать и отражать удары. Вокруг Сантеры кружили иллюзорные противники – темные силуэты с горящими глазами – и пытались достать ее своими острыми гибкими конечностями. Иногда им это удавалось, и тогда девушка чувствовала жгучую боль, как если бы к ее коже прижали раскаленную спицу.
Из оружия Сантере досталась тяжелая деревянная жердь, с которой она весьма неплохо управлялась. Палка танцевала в ее умелых руках, рассекая туманных противников не хуже меча. Девушка быстро втянулась и начала упиваться сражением. Происходящее казалось ей настолько правильным и знакомым, что недавние тревоги постепенно улетучивались.
