Скользкий неприятный тип, которому Сантера приносила деньги, ждал их в пролеске, неподалеку от штаба смотрителей. Он недовольно покосился на Геберта и спросил:
– Где белокожий? Я не собираюсь ждать его вечно.
– Планы изменились. Едет только она. – Ведьма кивнула на заплаканную Марию. – Где машина?
– Машина? – чуть не расхохотался жулик. – В этом лесу? Ты как себе это представляешь? У нас другой формат.
Он тихо свистнул, и на землю, создавая крыльями вихри, опустился исполинский зверь – то ли лошадь в чешуе и с крыльями, то ли птица с копытами и рыбьим хвостом.
– Незарегистрированный кадавр? – угадал Геберт.
– Он самый. Залазь, девка. Пока темно, мы можем лететь, а утром пешочком двинемся.
– Сестренка, а что же мне теперь делать? – Создательница мороков утерла слезы и упрямо посмотрела на Сантеру.
– Что хочешь, то и делай. Ты больше не ведьма, для тебя все дороги открыты. Можешь даже получить лицензию мага и работать в гильдии.
– А как же деньги… У меня ни монетки.
– Пф-ф, деньги-деньги, дребеденьги, – фыркнула Сантера, засовывая руку в свой рюкзак, по-прежнему висящий за плечами Геберта. – О них не беспокойся. На это ты сможешь безбедно прожить пару лет.
В руки Марии вложили крупный темно-зеленый камень, размером с голубиное яйцо. Девочка уставилась на него, позабыв от удивления все слова.
– Бери, не стесняйся. Сдачу с изумрудов гробниц Валу-Кару в магазинах все равно не дают. А вам я советую подобрать слюнки, пока я не достала губозакаточный автомат. – Ведьма внимательно посмотрела на жулика, и ее улыбка стала крайне неприятной.
Мария благодарно обняла Сантеру, хлюпая носом:
– А как же ты? Поехали вместе.
– Не могу… У меня тут остались неоконченные дела. – Она украдкой посмотрела на рыжего мага. Мария все поняла и не стала настаивать. Лишь прокричала, усевшись верхом на диковинном звере:
– Я стану ждать мастера на свободе, а когда дождусь, мы снова будем вместе. Клянусь великим Ало-Квиджи!
– Но из Коста-Мор еще никто не сбегал! – изумился Геберт.
Ведьма легонько ущипнула его за щеку:
– Скажем так, я подсказала Рику, как можно обмануть судьбу.
Чешуйчатый конь громко всхрапнул, ударил раздвоенным копытом по земле и расправил мощные крылья. Ветер с силой ударил в лица, и он бесшумно взмыл в звездное небо.
– Сан…
– Чего?
– Ты правильно поступила.
– Заткнись.
По дорогам с воем носились синие пузатые машины, на улицах царила паника и столпотворение. По телевизору, стоящему на витрине магазина, показывали спецрепортаж с места событий. Красивая женщина в розовом костюме стояла напротив ворот одной из гильдий:
– По последним данным, всех нападавших удалось задержать. Ранено множество магов. Высший Круг высказал свое мнение по этому поводу: «Это возмутительная халатность по отношению к магическому сообществу. Маги такие же граждане этой страны, как и все остальные. Мы подадим прошение о внесении в свод законов поправки насчет запрета использования магии на территории города…»
– Ты видел, что стало с «Золотым листом»? – спросила Сантера, отходя от витрины.
– Я даже успел поучаствовать. Наш домик хорошенько встряхнуло, внутрь ворвались с десяток людей, вооруженных ножами и самодельными арбалетами. Прежде чем их остановили, они успели ранить нескольких участников.
– И как вы справились?
– Вроде бы они нарвались на кого-то из тифонских магов. От них мало что осталось… – Геберт поморщился. – Мастер Царькоя сказал, чтобы мы не волновались по этому поводу и что он все уладит.
– Да, старикан тот еще жук. Жаль, что я пропустила последнее испытание.
– Вообще-то оно начнется через пару часов, – невозмутимо сказал Геберт.
– Хо-о… Предлагаешь напоследок повеселиться?
– Если тебе, конечно, некуда спешить.
Оказавшись в гильдии, они первым делом направились к комнате, где раньше проживала Сантера. Зайдя внутрь, они обнаружили Амиру, сидевшую на кровати и поджавшую колени к груди. На ее лице отразилась сначала радость, потом испуг.
– Бу, – сказала Сантера, делая пальцами козу.
– Что она здесь делает, Геберт? – на повышенных тонах спросила Амира, испуганно косясь на нее.
– А разве тебя не должны были сегодня забрать родители? – вместо ответа поинтересовался рыжий маг.
– Они уже передумали. Вокруг этой гильдии такая шумиха началась, что они решили извлечь из этого выгоду. Папа надеется, что дружба с тобой благоприятно скажется на нашей репутации. – Амира недовольно сморщила нос. – Но ты так и не ответил, что случилось и почему она здесь!
– Все в порядке. Мы справились, война отменяется. – Геберт без сил упал на соседнюю кровать и поспешил наябедничать: – Кстати, Сан, ты знаешь, что Амира была категорически против моего решения пойти и спасти тебя?
Аристократка стремительно побледнела.
– Я буду защищаться, – отчаянно заявила она помрачневшей ведьме, двинувшейся в ее сторону.
– Вот оно как, – произнесла Сантера тоном палача. – Ты хотела, чтобы меня отправили в тюрьму? Выходит, ты единственная… у кого-то здесь остался здравый смысл.
Амира от неожиданности сползла по стенке на пол. Геберт рассмеялся. Ведьма внимательно посмотрела в испуганные глаза девочки:
– Запомни: самое худшее, что можно сделать, – это помогать из корыстных целей. Ты можешь плевать на других, красть, предавать и лицемерить. Я не презираю таких людей. Я презираю лишь тех, кто пытается делать хорошую мину при плохой игре. Будь эгоисткой и принимай это как должное. Чтобы выжить, нужно думать о себе любимой, а не о глупой морали.
– Не понимаю, о чем ты говоришь…
Аристократка была напугана и растерянна.
– Я говорю, что в мире было бы гораздо проще, если бы все четко делилось на Свет и Тьму. Терпеть не могу, когда заставляют творить добро. Оно сразу обесценивается. Ты так не думаешь, Геби? – Сантера обернулась к рыжему магу.
Тот пожал плечами:
– По-моему, главное, что хороший поступок сделан. А уж что к этому побудило – дело последнее.
– А по мне, так это худший вид лицемерия. Убийства и жестокость должны существовать, хотя бы для того, чтобы живые существа больше ценили свои шкуры. Кто-то даже сказал: «Если не будет зла, то как мы поймем, что такое добро?» Поэтому не стоит осуждать чужие проступки, пока их не стараются выдать за благо.
– Ты из-за этого не стала помогать Рикарве? – Геберт удивленно приподнял свои густые мохнатые брови.
– Возможно. Монтерейла заблуждался, говоря, что делает это для других. Он хотел освободить Короля ведьм для себя, и только для себя. И когда он это понял, ему стало легче.
