– Подожди.
– Две с половиной минуты, – сказала Лиза. – И ни один из вас не силовик! Как вы собираетесь справляться?
– Помоги!
– Я работаю, – она посмотрела на Леру. – И не могу уйти.
– Лиза…
Гриша крепко взял меня за руку:
– Время идет. Пошли, я ее рамкой подсеку. Если получится.
* * *
В бетонной стене коридора открылось окно с оплавленными краями. Задрожал воздух. Там, за рамкой, висели на вешалках дорогое женское пальто, кожаная куртка, вечернее платье в прозрачном конверте…
– Нарния, блин, – с нервным смешком сказал Гриша.
Пипл приложил палец к губам и отключил звук на своем телефоне. Один за другим, задержав дыхание, мы забрались в шкаф, и рамка-граффити затянулась за нашими спинами, как моментально замерзшая полынья.
В огромном шкафу было темно и пахло французскими духами. Свет пробивался из единственной щели между дверцами. Опираясь друг на друга, балансируя, чтобы не вывалиться из шкафа, как в дурной комедии, мы выглянули наружу.
Массивный стол с пустыми креслами для совещаний, во главе стола кресло из черной кожи – офисный трон, одна из принадлежностей чиновничьей власти. Экзотические растения в горшках, плазменная панель на стене, компьютер, селектор, ровные стопки папок. За столом восседала дама средних лет, и каждый волосок на ее бровях знал свое единожды отведенное место – что уж говорить о маникюре, макияже и прическе! Дама, безупречная во всех отношениях, эдакая Леди Совершенство, снисходительно слушала подобострастный доклад секретарши:
– Вот это подготовили на подпись… И еще вот это, они просили рассмотреть…
Стоя перед дамой-боссом, секретарша выкладывала перед ней на стол волшебные бумаги. Дама глядела на них, как тигр на капусту:
– А, эти… Подождут.
– И еще, Тамара Михайловна, – секретарша интимно понизила голос, – на завтра к вам записался на прием начальник главка…
Опираясь на спину Пипла, я на секунду утратила равновесие. Дверца шкафа еле слышно скрипнула…
Сидящая за столом женщина подняла взгляд. Уставилась прямо на шкаф. Мне показалось, она смотрит мне в глаза.
– Выйди! – велела Тамара секретарше. Та, ни о чем не спрашивая, поторопилась к двери…
В следующую секунду мы с Пиплом ввалились в чиновничий кабинет – при этом Пиплу на голову сама собой наделась элегантная шляпка с вуалью, а я споткнулась о зонтик-трость и чуть не растянулась на полу у шкафа. Тень, только что сидевшая в кресле, уже стояла у окна. Я некстати вспомнила Германа: он внушал мне ужас, но он был самой первой в мире Тенью, а Тамара…
Одним движением локтя она расколотила пуленепробиваемое стекло и прыгнула. Любимый прием Тени, когда она не хочет вступать в бой: прыжок с высоты, они же бессмертные, их можно хоть напополам резать.
Секретарша завизжала эпически, мощно, так, что зазвенели плафоны. Бумаги, подхваченные сквозняком, разлетелись, как чайки.
– Не дай уйти! – рявкнул Пипл. – Гриша!
Гриша знал, где находится Тень, но не успевал рисовать рамки. На одно граффити ему требовалось несколько секунд, и, когда мы через стену кабинета попали на крышу дома напротив, Тамара оказалась уже на другой ее стороне, метрах в пятидесяти, и продолжала удаляться. Она размазывалась в пространстве, ускользала, исчезала, а в это время в подземелье Лиза тащила Леру к порталу, а Миша метался по городу и проклинал меня, он ведь снова доверился мне – а я его подвела.
…Люди различают верх и низ, зачастую не имея понятия, как устроен вестибулярный аппарат. Никто из посвященных не понимает толком, откуда берутся его способности. Я умею видеть мир глубинным зрением даже без своего амулета. Ну вот я вижу убегающую Тамару – и чем это мне поможет?
Я потянулась за ней – не руками. Я схватила ее за щиколотку – опять-таки не касаясь. И я дернула ее на себя, как не поступала ни с кем никогда… Но иначе она бы сбежала, а я не могла этого допустить.
Тамара снова размазалась в пространстве – и грохнулась на битумную крышу к нашим ногам. Пипл зашипел сквозь зубы, Гриша попятился, держа, как оружие, свой баллон…
– Гриша! Рамку! Прошу… доставки!
Тамара в последний раз рванулась – но тут уже мы с Пиплом навалились на нее и так, втроем, свалились в темноту – в подземелье.
* * *
Первым, что я увидела, была Лера, стоящая на самом краю портала, и Лиза, готовая столкнуть ее в черную бездну.
– Лиза, стой!
Тамара шлепнулась на бетон прямо к Лизиным ногам.
Лиза посмотрела на нас с уважением:
– Успели. Супер.
Лера подняла мутные глаза, увидела Тамару, мигнула ресницами в катышках мокрой туши:
– Тамара?!
Тень поднялась. Ее холеная прическа растрепалась, маникюр потерял совершенство, но она не была ни сломлена, ни даже напугана:
– Я вернусь очень скоро. Я запомню вас всех. И с каждого взыщу по полной. Вы еще в ногах у меня наваляетесь…
Лиза оскалилась и длинной белой дугой столкнула Тень в портал. Тамара булькнула – и захлебнулась угрозой, потусторонние смерчи подхватили ее, и через секунду пропал даже запах французских духов.
Лера забилась, будто в припадке. Пипл подхватил ее и оттащил подальше от портала. Лиза поглядела с сомнением:
– И эту – туда же.
– Лиза, мы же успели!
– Она Тень. Ты посмотри, ей жарко…
Действительно: в жутком холоде подземелья Лера раскраснелась, как в бане, на лбу у нее выступили капельки пота. Я только сейчас сообразила, что на мне нет ватника и валенок, что холод пробирает до костей, что Пипл и Гриша трясутся, синея с каждой секундой, а Лере жарко, как на пляже в полдень.
Я прищурилась. Поглядела особым взглядом. Черты Лериного лица почти полностью стерлись, а от ошейника на шее остался ржавый, наполовину развалившийся обруч.
Вошел Инструктор с охапкой ватников, валенок, шапок. Накинул мне на плечи ватник, остальное сунул в руки Грише:
– Одевайтесь…
Стуча зубами, я потуже запахнула ватник.
– Инструктор, – начала Лиза. – Я считаю…
Он кивнул:
– Сейчас будет видно. Если девчонка успела полностью оформиться в Тень, ее тоже придется выбросить.
– Почему ей жарко? – спросила я, глядя, как Лера утирает со лба горячий пот. – Теням же обычно холодно!
– Холодно, пока не нажрутся, – Инструктор нахлобучил мне на голову шапку. – Эта нажралась, видишь, как клоп. Чужой энергии набрала, переваривает. Потому и парко ей.
Лиза поглядела на Леру с отвращением, но ничего не сказала. Инструктор выставил на середину подземелья свой стул:
