– Хочешь ограбить церкви? – понятливо кивнула Шанти. – А что, великолепная задумка. Разжирели они, раздобрели. Вера в Бога в душе, а не в золотых побрякушках. Можно бы и поделиться с государством частью сокровищ. В общем, так: я отправила купцов, снабдив их своим товаром, на разведку к Гортусу. Дороги ужасные, тащиться они будут долго, но через месяц-полтора, надеюсь, мы кое-что узнаем от наших торговых шпионов. Можно было бы туда слетать, конечно, но не хочется бросать дела здесь. Я неплохо все наладила, но нужно держать все нити в руках.
– Я как раз хотел с тобой об этом поговорить. Я хочу, чтобы ты полетела к Гортусу и попыталась его убить.
– Оп-па! Интересно. С тобой полететь?
– Я не могу оставить дела. Мне нужно держать на контроле строительство оружейного завода. Плюс добыча денег. Их еще мало. Придется тебе. Если бы удалось убрать Гортуса – мятеж задохнется в зародыше. Они бы все там передрались, и тогда можно было бы вздохнуть свободнее. Понимаешь? Армия недостаточно обучена, и я боюсь, что пушки к нужному сроку не будут готовы. Одними ружьями воевать будет труднее.
– А мое дело? Тут как?
– Я думал над этим. Знаешь, что предлагаю, – возьми себе в помощницы Олру. Она умная, хитрая и самое главное – полностью мне лояльна. Ей можно доверять. Сейчас она живет во дворце, после родов уже окрепла, так что может работать. И она тоже занимается тайными делами для меня – работает со знатью. Узнает их настроения, интригует, втирается в доверие. Возьми ее в заместители, если ты не против, конечно.
– А как я ей представлюсь? Кто я?
– Так и представься – Шанти, мое доверенное лицо, глава тайной службы. А я с ней поговорю. Передай ей нити, те, что считаешь возможными передать, и отправляйся к Гортусу. Только, сестричка, осторожнее, пожалуйста, ладно?
– Ты будешь расстроен, если меня убьют? – усмехнулась Шанти.
– Не то слово! Мы с Антой будем рыдать до конца своей жизни.
– Врешь, что до конца. Но, наверное, все-таки поплачете, – ухмыльнулась Шанти. – Впрочем, я не дам вам такой возможности. Меня невозможно убить. Я непобедима!
– Болтушка ты, – рассмеялся Андрей. – Помни о тех старейшинах и, если почуешь их, не лезь. Возьми с собой пару пистолетов с патронами, пригодятся.
– Нет. Ваши человеческие придумки мне ни к чему. Я убью Гортуса сама, своими лапами!
– Ох, что-то у меня тяжело на душе от твоих речей… уже жалею, что попросил тебя, – признался Андрей. – Давай-ка мы отменим твой полет. Слишком уж ты самоуверенна. Боюсь за тебя.
– Перестань! Что за недоверие! Я разве когда-нибудь тебя подводила?! Вспомни сундук с золотом! А вспомни…
– Помню, все помню. Ты молодец. Только вот не на месте у меня душа, и все тут. Ноет что-то… предчувствие какое-то, и все. Ладно. Лети. Души гада.
– Не хочу душить. Я ему голову оторву! – хихикнула Шанти.
– Смотри, он не простой человек. Он оборотень, как и я. И вокруг него, возможно, его стая. Будь очень осторожна.
– Била я уже оборотней, побью и этого. Все, братец, я побежала искать Олру.
– Чего искать-то? Она сейчас у Анты. Иди к ней, там и поговоришь. Все, вали! И позови патриарха – похоже, я так и не дождусь этого демонова инквизитора!
– Кто там демонов поминает в связи с моим именем? А вот анафемкой приложить?
– Сам тебя приложу чем-нибудь, Акодим! – рявкнул Андрей, приветствуя входящего первого инквизитора. – Ты где бродишь?! Когда я за тобой послал? Там патриарх весь на дерьмо изошел, ожидаючи! А я без тебя с ним говорить не хочу. Слишком важный разговор. Шанти, девочка, беги, отдыхай. Мы все обговорили.
– Да, братец, побегу к девчонкам, поболтаю! – весело подхватила Шанти и выпорхнула из кабинета, вильнув бедрами.
Акодим проводил ее восхищенным взглядом и задумчиво сказал:
– Где мои двадцать лет? Был бы я молод да не висели на шее матушка с пятью детьми – пошел бы за этой егозой на край света! Ты тут, советник, не прелюбодействуешь, случайно? Против такой красавицы может устоять только пень или старый пень – вроде меня.
– Она названая сестра моя, – не вдаваясь в подробности, пояснил Андрей. – И по совместительству глава тайной службы, чтобы ты знал. Только языком не болтай. Не о том речь, а о том, что… О-о-о! Приветствую вас, патриарх! А почему вы такой хмурый? Проходите, садитесь сюда, вам будет удобнее… может, вина подать? Чаю? У нас важный разговор, так что… успокойтесь, располагайтесь поудобнее. – Андрей встал из-за стола, приветствуя сердитого мужчину с длинной окладистой бородой и вызолоченной тиарой на голове.
Патриарху подчинялись все приходы страны, так что это был очень важный человек. Формально он подчинялся императору, но с давних времен повелось, что церковь была сама по себе, а император – сам по себе. Патриарх автоматически поддерживал императора, настраивая своих подчиненных на то, чтобы те направляли прихожан в нужное русло, а император не трогал доходы церкви, весьма недурные даже по нынешним временам. Фактически патриарх был первым после императора в списке самых богатых персон империи. Состояния тех, кого сейчас терзал Андрей, вымогая у них деньги, по сравнению с состоянием патриарха были крошками на обеденном столе. Но подходить к вопросу следовало очень, очень осторожно. Настроить против себя церковь означало получить много хлопот вплоть до бунтов. В истории такое случалось.
– Вы меня интригуете, – насторожился патриарх и сел в кресло напротив Андрея. – Только не говорите, что вы собираетесь со мной поступить так же, как с несчастным Гегайло.
– С вами? Да нет, что вы… а что с Гегайло такого? Через два часа он закономерно лишится головы на рыночной площади. За предательство, за оскорбление ее императорского величества, за связь с бунтовщиком Гортусом. А что, вы тоже связались с Гортусом? Умышляете против престола?
Патриарх внимательно посмотрел Андрею в глаза, спокойные и темные, как омут, в котором можно потерять свою жизнь. Он ответил не сразу, но веско и без обиняков:
– Что, деньги?
– Да. Мне нужны деньги на войну с Гортусом.
– Вы не посмеете. Вы глубоко верующий человек, я знаю. Вы не пойдете против веры.
– Против веры – нет. Против церкви – запросто. Если придется. Вы часть государства, почему вы не заботитесь о том, чтобы в нем было хорошо, спокойно, чтобы не было бунтов и потрясений?
– Мы над политикой. Мы служим Господу нашему. А грабя церковь, вы грабите Господа.
– Ничего подобного. Бог – в душе. А не в золотых побрякушках, которые вы носите. Вы набили карманы сокровищами, и вас не заботит, что казна пуста! А любой намек на то, что у вас попросят денег взаймы на нужды государства, вызывает бурную реакцию. Почему? Вы же должны служить Господу нашему, а не золоту! Для службы хватит и простого полотняного одеяния, а для еды – простой пищи, без особых изысков. Не кажется ли вам, святейший, что вы заелись? Устроили государство в государстве?
