Никто из них не видел человека, с которым она ехала. Слушая
выступления свидетелей, Стефания вдруг ощутила безмерную усталость. Нет, она не
сумеет доказать, что ни в чем не виновата. Даже Мейсон не спасет ее. О боже,
неужели в тюрьму, ведь один из пострадавших при катастрофе умер… Как все это
ужасно… Ее взгляд упал на осунувшееся за эти дни лицо дяди. Бедный дядя Макс!
Он не пожалел денег, но что толку?
Мейсон, не спускавший глаз с девушки, понял ее состояние. В
перерыве он подошел к ней.
– Очнитесь, мисс Клэр, так нельзя. Вы выглядите так, что
достаточно взглянуть на вас, чтобы убедиться в вашей виновности.
– Они не верят мне, мистер Мейсон, и у меня нет никаких
доказательств. Мне иногда кажется, что я схожу с ума. Этот человек, мистер
Грили, я узнала его сразу, но никто не верит, что он украл машину…
– Послушайте, Стефания, – медленно начал Перри. – Я тоже не
думаю, что он украл машину. – Девушка с ужасом взглянула на него. – Нет, нет, я
верю, что вы говорите правду. Просто Грили не из тех, кто угоняет машины. Если
он пользовался автомобилем, то он делал это с разрешения Хоумена, и это значит,
что Хоумен лжет, говоря, что машину украли. Хоумен послал Грили с каким-то
поручением, и тот взял его машину с согласия и разрешения хозяина. Хоумен лжет
только по одной причине: он хочет скрыть, что это было за поручение.
– Неужели он способен погубить меня ради этого?
– Не сомневаюсь. Кстати, насчет этих ключей, Стефания.
Боюсь, нам придется отказаться от нашего плана. Лучше рассказать прямо, как они
к вам попали. Обещаю, что все будет хорошо.
На губах Стефании появилась слабая улыбка.
– Да, – вдруг вспомнила она, – брат этого Хоумена был у меня
вчера. Он сказал, что не верит в то, что я украла машину. Он пригласил меня
покататься ночью на яхте его брата, но потом позвонил и сказал, что тот
почему-то отказался дать ему яхту. Все равно приятно, что не все считают меня
воровкой. – Она сделала попытку рассмеяться, но на глазах ее были слезы.
Заседание возобновилось. Начал Хэнли, представитель
обвинения:
– Мною вызваны два свидетеля, ваша честь. Один здесь, другой
– на пути сюда. Это крупный деятель кинопромышленности. Прошу разрешения
вызвать первого свидетеля.
Судья Картрайт кивнул в знак согласия.
– Миссис Эдлер Грили, – громко объявил Хэнли.
Миссис Грили, одетая в черное, медленно прошла через зал
суда и заняла свое место на скамье свидетелей.
Хэнли начал:
– Ваше имя Дафни Грили, не так ли? Вы вдова Эдлера Грили,
биржевого маклера?
– Да.
– На прошлой неделе, в пятницу, вы были вызваны лейтенантом
Трэггом в отель «Гейтвью», где вам было предложено опознать убитого человека?
– Да, – чуть слышно произнесла она.
– Это был ваш муж?
– Да.
– Теперь, миссис Грили, будьте добры припомнить, что произошло
19-го числа этого месяца в среду. Вы помните этот день?
– Да. Это была… была годовщина нашей свадьбы.
– Что делал ваш супруг в этот день?
– Мы решили провести этот день дома, вдвоем. Эдлер сказал,
что вообще не пойдет в контору. Накануне он предупредил секретаря, что его весь
день на работе не будет. Однако получилось так, как всегда бывает у деловых
людей. 18-го числа ему пришлось срочно отправиться в Сан-Франциско. Он заехал
домой, взял чемодан и отправился в аэропорт.
– Как он был одет?
– Как обычно люди одеваются в дорогу. На нем был серый
костюм и пальто.
– Взял ли он с собой смокинг?
– Не знаю. Он сам укладывал чемодан. Впрочем, не думаю.
– Ваш муж уехал на своей машине?
– Да. Обычно он оставляет ее в аэропорту. У меня есть своя.
– Он звонил вам из Сан-Франциско?
– Да. Эдлер просил меня посмотреть кое-какие бумаги на
столе.
– Когда он вернулся?
– В четверг, рано утром.
– Вы сказали, что он звонил вам?
– Да.
– Когда?
– Приблизительно часа в четыре.
– Почему вы думаете, что он звонил из Сан-Франциско?
– Потому что я звонила ему туда по номеру, который он мне
оставил, и передала ему то, о чем он меня просил. Я просмотрела бумаги и
позвонила ему в Сан-Франциско. Это было около четверти шестого.
– Вы не запомнили номера телефона?
– Нет, к сожалению.
– Этот разговор, несомненно, зарегистрирован в вашей книге
счетов за телефон?
– Конечно.
– Вы уверены, что с вами разговаривал ваш супруг?
Она слегка улыбнулась:
– Абсолютно уверена.
– Когда он вернулся домой?
– Я же сказала – рано утром. Он разбудил меня, когда вошел,
но я не посмотрела на часы. По-видимому, он вылетел из Сан-Франциско
десятичасовым вечерним самолетом.
– Вы не заметили ничего странного в его поведении?
– Нет.
– От него не пахло вином?
– Нет.
– Он не был одет в смокинг, когда вернулся домой?
– Конечно, нет.
– Ваша очередь, Мейсон, – сказал Хэнли.
– Не имело ли дело, по которому ваш муж был так спешно
вызван в Сан-Франциско, какого-либо отношения к мистеру Хоумену?
– Не знаю. Он сказал только, что дело очень важное и
срочное.
– Это все, – сказал Мейсон.
Хэнли взглянул на часы.
– Ваша честь, мой следующий свидетель…
В этот момент в зале появился Хоумен, привлекший к своей
особе всеобщее внимание. Его немедленно пригласили на место для свидетелей,
причем судья Картрайт не преминул бросить на него укоризненный взгляд. По
мнению судьи, даже знаменитые продюсеры должны являться в суд без опозданий. У
Хоумена был вид человека, которого только что оторвали от весьма важного дела и
который находится далеко не в благодушном настроении. На вопросы он отвечал
резко, с еле скрываемым раздражением.
Мейсон обратился к нему:
– Мистер Хоумен, вы владелец автомобиля марки «Бьюик» за
номером 87243, не так ли?
– Совершенно верно.
– Где находилась ваша машина вечером девятнадцатого сего
месяца?
