– Нет.
– Но живете отдельно?
– Да… временно.
Мейсон взглянул на Дрейка. Тот сжал губы.
– Это уже хуже, я думал, что вы вдова или развелись с мужем.
Мужья иногда доставляют много хлопот.
– Мой муж не будет доставлять никаких хлопот.
– Ну, знаете ли, – протянул Мейсон, – вам иногда придется
задерживаться на работе и…
– Я буду делать все, что потребуется, – прервала его миссис
Уортфильд.
Мейсон решил перейти к делу прямо.
– Где ваш муж, миссис Уортфильд? – мягко, но в то же время
настойчиво спросил он.
– Он… видите ли… он… какое это, собственно, имеет значение?
Лицо Мейсона выразило упрек и разочарование.
– Мы ведь и так берем вас в основном на веру, – сказал он. –
Наш друг в Новом Орлеане рекомендовал вас, и мы верим ему, но…
– Мне очень жаль, – пробормотала она. – Я… я не могу
объяснить…
– Ну, что ж, это ваше дело.
Выражение лица Мейсона не предвещало ничего хорошего. Голос
стал холодным и резким.
Официантка принесла коктейли, и все замолчали. За это время
Луиза Уортфильд, видимо, успела принять решение.
– Ладно, – сказала она, и в голосе ее послышались слезы, –
когда я пытаюсь устроиться на работу, повторяется одна и та же история. Какое
вам дело до моей жизни? Я хочу делать свое дело и получать жалованье, что в
этом плохого? Впрочем, можете оставить вашу работу при себе.
Она резко отодвинула стул.
Мейсон сказал:
– Это еще не причина, чтобы отказываться от обеда. Начните с
коктейля. Это подкрепит вас.
– Благодарю.
– Не надо спешить, – сказал Мейсон, – остается ведь еще
вопрос о вашем возвращении.
Луиза Уортфильд поколебалась, потом нерешительно вновь села
за стол и залпом выпила.
Мейсон продолжал:
– Жаль, что все так получилось. Может быть, я все-таки смогу
вас устроить на работу где-нибудь здесь…
Она обернулась к нему, глотая злые слезы.
– Ладно! Я скажу! Мой муж – заключенный. Он в тюрьме. Я даже
не знаю, в какой именно. Он скрывает это от меня. Он хочет развестись. Говорит,
что недостоин меня. Мы переписываемся только через его приятеля. Вот почему я
не хотела говорить об этом.
– Это правда? – спросил Мейсон.
Она кивнула.
Мейсон и Дрейк переглянулись. Дрейк вынул из кармана
записную книжку.
– Ну, что же, миссис Уортфильд, это совсем другое дело. Я не
думаю, что вы должны отвечать за своего мужа, что бы он ни натворил.
Взгляд его сохранил, однако, прежнюю недоверчивость.
Дрейк протянул ей пятьдесят долларов.
– Место, о котором я говорил, освободится на этой неделе.
Это аванс за две недели вперед.
Мейсон вдруг спросил:
– Ваш муж не тот Уортфильд, который попался в Сан-Франциско
на подделке часов? Это было в газетах.
– Я не знаю. Он ничего не сообщил мне. Только одно письмо, в
котором он писал, что у него неприятности и что я должна пересылать деньги
через одного из его друзей. Он дал мне адрес этого друга в Сан-Франциско. Его
фамилия Спинней.
Сказав это, миссис Уортфильд раскрыла сумочку и, продолжая
тихонько вздыхать, достала пудреницу.
– Видите ли, – сказал Мейсон, – я по профессии адвокат и, может
быть, смогу быть полезен в этом деле.
Он незаметно под столом раскрыл бумажник, достал фото Жюля
Хоумена и быстро положил его на стол.
– Это ваш муж?
Фотография изображала Хоумена в окружении нескольких
известных киноартистов. Подпись под снимком, взятым, по-видимому, из журнала,
гласила: «Известный продюсер обсуждает сценарий с участниками будущего фильма».
Мейсон закрыл фотографию рукой так, чтобы женщина могла
видеть лицо Хоумена, но не подпись.
Миссис Уортфильд начала:
– О, это так любезно с вашей стороны. Я уверена, что он, но…
– Она остановилась на полуслове.
– Это он? – повторил Мейсон.
– Я никогда не видела этого человека.
Мейсон пристально смотрел на нее. Лицо ее было совершенно
спокойно. В левой руке у нее была зажата пудреница, правой она в течение
нескольких секунд держала фотографию, затем протянула ее Мейсону.
– Может быть, – спросил Мейсон, – это Спинней?
– Я ни разу не видела мистера Спиннея.
– Но ваш муж писал вам о нем?
– Да. Мервин писал, что я могу положиться на этого человека.
Я написала ему и спросила, в какой тюрьме мой муж. Он ответил, что где-то в
Калифорнии. Тогда я запросила тюрьму Польсон в Сан-Квентине, но письма пришли
обратно.
Больше Мейсон и Дрейк не расспрашивали. Во время обеда
разговор шел о будущей работе миссис Уортфильд. Мейсон предложил ей
переночевать в отеле «Гейтвью», а на следующий день подыскать комнату. Она
охотно согласилась, и после обеда мужчины проводили ее в отель и помогли снять
удобный номер.
– Как только найдете комнату, – сказал Дрейк, – свяжитесь со
мной и сообщите свой адрес. Я немедленно вызову вас, когда появится вакансия.
Она протянула ему руку:
– Очень благодарна вам, мистер Дрейк.
– Пустяки, – ответил он, отводя глаза.
Они пожелали ей спокойной ночи и вышли на улицу.
– Не очень-то приятное положение, – проворчал Дрейк.
– Мы действуем для ее же блага, – сухо возразил Мейсон.
– А как насчет работы для нее?
– Платите ей пока жалованье. Пусть отдохнет немного. Это ей
не повредит.
– И долго ты собираешься оплачивать расходы по ее
содержанию?
– Пока не найду ей работу.
Лицо Дрейка выразило облегчение.
– А я уж думал, ты решил обеспечить ее до самой смерти.
– Как ты думаешь, Пол, не лжет она насчет этого фото?
– Да нет. Не похоже.
– Странно, – задумчиво сказал Мейсон. – Все нити ведут к
Хоумену. Вспомни, как неожиданно управляющий этого кафе отказался дать ей
работу. Тут явно чувствуется какое-то вмешательство. Кафе «Ридилей» – модный
бар, там бывают все видные киноактеры и продюсеры. Если вдруг один из таких
постоянных клиентов скажет, что… Одним словом, ты понимаешь.
