– Просто мимо проезжала, решила заглянуть.
– Не понимаю.
Почувствовав в голосе мужа достаточно сильное волнение, я
разозлилась на себя за то, что говорю лишнее, и тут же постаралась исправить
ситуацию:
– Знаешь, тут много людей с нашего злосчастного рейса
похоронено. Я решила навестить их могилы.
– Ян, ну ты что, совсем с ума сошла? Хватит заниматься
ерундой. Они умерли, а мы должны жить. Понимаешь?! Их уже нет. И вообще, у тебя
же сего–дня день рождения.
– Милый, не ругайся. Я должна была сюда за–ехать. Я скоро
еду домой.
– Я не ругаюсь. Я очень сильно беспокоюсь за твое душевное
состояние. Я хочу, чтобы сегодняшний день рождения мы встретили вдвоем в
хорошем настроении. Хватит уже вспоминать то, что произошло. Главное, что мы
оба остались живы.
– Дорогой, все будет, как ты захочешь.
Вспомнив о том, как я всегда обожествляла Матвея, твердила,
что он самый-самый, жила им до по–следнего, восхищалась его манерами,
привычками, вкусами, я подумала о том, что Аскольд заслужил те слова, которые
он скорее всего уже давно хотел от меня услышать.
– Аскольд, я тебя люблю, – вырвалось у меня.
– Что ты сказала?
– Я тебя люблю.
– Как же мне не хватало этих слов! Ты сделала меня самым
счастливым мужчиной на свете. Спасибо тебе за эти слова. Яна, хватит шататься
по кладбищу. Возвращайся домой, к той жизни, которую мы с тобой вели все эти
годы.
Глава 7
Я стояла у могилы, рассматривала свою фотографию и корила
себя за то, что не купила цветов. Говорят, к покойникам лучше всего приходить с
цветами…
Мир Анны был разрушен крушением самолета, и в этом мире
больше не было места тем чувствам, которые вызывал Матвей. И от этой мысли мне
хотелось упасть на собственную могилу, свернуться по детски калачиком и
бессильно заплакать.
Я пристально смотрела на свою фотографию и думала о том, что
если бы после крушения самолета не привела бы Матвея в чувство, не била бы его
по щекам и не трясла за плечи, он бы так и не пришел в себя. Его могила была бы
рядом.
Закурив сигарету, я почувствовала, как затряслись мои руки,
и вспомнила весь тот ужас, который мне довелось пережить. Как в кино, кадр за
кадром…
…Хаос и жуткая давка. Оставшиеся в живых люди бросаются к
аварийному выходу. Толкаются, глотают дым, пытаются выбраться из самолета.
Из-за дыма ничего не видно. Матвей теряет сознание от страшного удара по
голове, я пытаюсь освободиться от ремня, но замок, как назло, заело. Тогда я
расстегиваю ремень Матвея, трясу его за плечи, хлещу по щекам. Когда Матвей
открывает глаза, я плачу от страха и говорю, что мы родились в рубашках. Из
носа течет кровь, и я понимаю, что он сломан. Да и рот представлял собой
сплошную рану. Матвей встает, хватает меня за руку. Я признаюсь, что у меня
заело ремень. В этот момент недалеко от нас возникает стена огня. Проход к
аварийному выходу завален телами погибших и багажными сумками. Оставшиеся в
живых пассажиры пробираются к выходу, перелезая через кресла. Из-за сильнейшего
задымления люди как слепые – рвутся к аварийному выходу на ощупь. Вдалеке
звучат команды стюардессы. Сквозь дым мне уже не видно Матвея, но я нащупываю
его руку. Прошу мне помочь. Умоляю…
– Аня, я жить хочу! – Увидев огненную стену, Матвей
вырывает руку и хрипит: – Извини.
Сказав это, он разворачивается ко мне спиной.
– Матвей! – кричу я, задыхаясь от дыма. – Матвей,
не бросай меня! Не оставляй меня умирать!!!
– Анька, извини! – откуда-то издалека доносится хриплый
голос моего любимого мужчины.
– Матвей, не бросай!!!
– Ань, я жить хочу!!! – услышала я в ответ.
…Это последний эпизод моей некогда счастливой семейной
жизни. Так закончилась жизнь, в которой мне было ничего не нужно, кроме НЕГО.
Даже не верится, что этот человек был смыслом всего, без него я не представляла
дальнейшего существования. До Матвея с мужчинами меня могла связывать только
постель. Цинично, но если кто-то хотел от меня большего, я всегда говорила о
том, что секс – это еще не повод для знакомства. И только с Матвеем все было
совсем по-другому. После каждого нашего свидания я приходила домой в страхе от
того, что эта встреча окажется последней. Матвей сразу прочувствовал, что я его
собственность, и я совершенно этому не противилась, потому что настолько его
любила, что согласна была быть пылью на его ботинках. Только бы остаться с ним.
Я подчинилась ему сразу и, как верная собака, терпеливо ждала с работы. Я была
влюблена как кошка.
Сейчас, стоя у своей собственной могилы, я уже не могу
однозначно ответить на вопрос, любил ли меня когда-нибудь Матвей. Скорее всего
нет. Просто привык ко мне так, как обычно привыкают к людям. А женился по той
причине, что знал: я буду идеальной женой, ведь добрее и нежнее меня не было в
целом мире. Ему даже нравилось со мной ссориться, ведь я всегда первая просила
прощения и давала понять, что я без него не могу. Мне всегда казалось, он
обязательно оценит мою жертвенность и придет к выводу, что лучше меня нет.
Конечно, я понимала, что уже давно потеряла себя, но для меня важнее было
находиться рядом с любимым человеком. И все же, несмотря ни на что, время,
проведенное с Матвеем, было лучшим в моей жизни. Я боготворила его, и теперь
уже не важно, что он не любил меня. Он просто мною пользовался. Я любила и не
просила ничего взамен. Не суждено нам было нарожать кучу детей и жить долго и
счастливо.
И все же планета вертится. Каждый день в этом мире ссорятся
и мирятся миллионы пар. Вот распалась и еще одна: я и Матвей.
Годы борьбы за жизнь и за внешность сделали меня совершенно
другим человеком. Теперь я уже не отношусь к числу тех людей, для которых
предательство любимого сродни концу света. И пусть былая любовь запомнится на
всю жизнь. Пусть! Боль со временем притупится, а однажды исчезнет совсем. От
любви останутся только воспоминания. Я СТАЛА СИЛЬНОЙ. Не каждый умеет любить, и
не каждому это дано. Потеряв рай и пройдя ад, я наконец-то обрела силу.
Прошлого уже не изменить. Я знаю, что никому не нужна
слабой, несчастной и страдающей. Я нужна другим людям сильной. Я не буду больше
искать смысл жизни. Я просто буду жить осмысленно.
Я смотрела на свою могилу и думала о Яне. Она лежала одна в
холодной земле.
– Прости, но теперь я должна жить за тебя.
