– Ага, так я тебе и поверила! Да тебе вообще не дано любить.
Любить – значит обладать талантом, а тебя Боженька этим обделил. С талантами у
тебя серь–езные проблемы. Тебе никогда не узнать, что это такое. Ты хоть
знаешь, как чувствует себя любящий человек? Из-за таких, как ты, можно на всю
жизнь стать инвалидом, потому что твоя дешевая любовь может все разрушить и
сжечь. Любовь к тебе можно сравнить со злокачественной привязанностью. И что
бабы на тебя так ведутся? Чем ты их подкупаешь? Ведь они любят тебя слишком
самоотверженно. Мы все хотим иметь в жизни надежный причал, но увы – эта
счастливая редкость есть далеко не у каждого. Даже если сегодня у кого-то из
нас есть любимый человек, то нет никакой гарантии, что он будет и завтра. Ты не
можешь дарить любовь. К тебе женщины могут испытывать только патологическую
привязанность. Любовь не должна напоминать зависимость от алкоголя, никотина
или наркотиков.
– Послушай, да что ты можешь обо мне знать?! У тебя у самой
рыльце в пушку. Ты сама-то замуж за деньги вышла. Ты хоть знаешь, что такое
настоящая любовь?! Ни хрена ты сама не знаешь!
– Знаю. Проходила! Та любовь, которую я знала, была
фальшивая. Видимо, моя очередь на раздачу настоящей любви еще не подошла. В
моей голове рождается слишком много противоречивых чувств. Порой я все же
склоняюсь к мысли, что любовь – это эйфория, а эйфория всегда временна. Жаль,
что наступает тот момент, когда эйфория проходит. Все становится рутинным и
обыденным. Нет дрожи в коленках, сумасшедшей страсти и светящихся глаз. Ничего
нет. Любовь нас родила, и она же нас и убивает. Кого-то – страстью, а кого-то –
болью. У всех по-разному. Она то возносит нас до небес, то кидает в страшную
пропасть. Для кого-то любовь – волшебное чувство, а кто-то ее очень боится. Она
кого-то испепеляет, кого-то согревает, а кого-то убивает. Любовь гробит много
жизней. В моей жизни была любовь. Я испытала ее с огромными потерями для себя.
Было время, когда я жила ею, и тогда она была смыслом всей моей жизни. Это была
болезненная любовь. Мне было слишком тяжело с собой справиться. Я поняла, что
если не предаем мы, то предают нас.
Матвей почесал затылок и парировал:
– Знаешь, Яна, я так подумал… Я, наверно, поеду. Я в
следующий раз к твоему мужу приду. Что-то ты меня на чай пригласила не в самый
лучший момент.
– Ты хочешь меня бросить? Еще раз?! – Мои глаза
наполнились слезами. – Да что ж у тебя за привычка бросать женщин в самую
трудную минуту, спасая свою шкуру?! У меня же Джека убили. Как я здесь одна
буду?
На лице Матвея появилось недоумение.
– Послушай, а ты мне кто? С какого перепуга я из-за тебя
своей жизнью рисковать должен?!
– Можно подумать, ты бы рискнул жизнью за близкого
человека. – В моем голосе прозвучала усмешка.
– За близкого бы рискнул.
– Не ври. В твоем понимании близкий человек – это ты сам. И
тебе собственная шкура намного дороже. Других близких людей для тебя не
существует!
– Послушай, может, хватит…
– Я тебе заплачу, – неожиданно ответила я. – Я тебе
заплачу за ремонт машины в двойном размере, только не оставляй меня одну.
Видимо, деньги сыграли свою роль, и Матвей тут же решил
остаться.
– Только попробуй не заплати!
– Заплачу.
– Оружие в доме есть?
– Оружие?!
– Как я могу охранять тебя без оружия?
– Сейчас принесу.
Поставив бутылку виски на стол, я оставила Матвея в гостиной
и бросилась в тир. В тире было темно и душно. Горел приглушенный свет. Аскольд
лежал на полу. В его голове зияла рана, кровь забрызгала его лицо и даже стены.
Рот Аскольда был открыт, словно он хотел мне что-то крикнуть, но не успел… Он
хотел, чтобы я убрала от его головы ствол и пошла стрелять по мишеням. Он
хотел, чтобы я стреляла так, как стреляла настоящая Яна…
Мне не было страшно от того, что я убила Аскольда. Страшно
всегда тогда, когда убиваешь в первый раз. Я убивала не впервые, но лишь
застрелив Аскольда, я почувствовала настоящее облегчение.
Подойдя к стойке с оружием, я сунула себе за пазуху свой
любимый «ТТ» и взяла в руки пистолет типа «кольт», который протянула Матвею,
когда поднялась наверх.
– Ты хоть оружием можешь пользоваться или тебя научить?
– Да я сам тебя научу.
– Значит, в оружии ты разбираешься намного лучше, чем в
любви, – заметила я.
– Откуда у тебя такой пистолет?
– От мужа.
– Его ствол?
– Его.
– Автоматический.
– «Кольт-коммандер» с семизарядным магазином. У него высокая
огневая мощь при максимальной концентрации ударной силы. Удобная рукоятка.
Предохранитель в позиции большого пальца. Но мне больше нравится «ТТ». Несмотря
на то что это оружие еще времен Красной Армии, «ТТ» превосходит своих именитых
иностранных братьев. Совершенно простой по конструкции пистолет и абсолютно
неприхотлив в эксплуатации. С «ТТ» удобно вести прицельный огонь.
В глазах Матвея показалась заинтересованность и даже
какое-то восхищение.
– Я смотрю, ты в оружии разбираешься?
– Жизнь заставила, – ответила я и вздрогнула от того,
что кто-то позвонил по домофону.
– Я подругу жду, – спешно произнесла я и бросилась к
трубке. – Лена, я сейчас открою.
Пока Матвей стоял рядом с домом и осматривал территорию, я
подождала, пока Лена отпустила такси, и сказала ей как можно тише:
– Я не одна. Ты про Аскольда пока ничего не говори.
Понимаешь, кто-то отключил видеокамеру и убил мою собаку. На территории дома
чужой. Одной страшно. Я тут одного мужичка придержала. Он как увидел, что
собаку застрелили, соскочить хотел, но я его деньгами заманила.
– Вот нынче мужики пошли. Без денег и не помогут, –
возмутилась Елена.
– Да ты что! Без денег они даже разговаривать не будут.
Мужик нынче хитрый пошел. Купюру в зубы сунешь, тогда толк будет. Нет купюр –
нет мужика. Их без денег ветром уносит. Прямо «Унесенные ветром», ей-богу.
Лена тут же прошла на территорию и присвистнула:
– Так вот этот козел где обосновался! Он этот дом тоже
снимает?
– Снимал, – поправила я Лену. – О нем теперь нужно
говорить в прошедшем времени.
– С ума сойти, не верится даже! Так он этот дом тоже снимал?
– Купил.
– Встал на ноги. Раньше снимал.
Я подвела Лену к Матвею:
– Лена, это Матвей, мой охранник. Матвей, это Лена, моя
подруга.
