– Я не могу указать тебе на тех, в чьих сердцах нашлось место злу… Но прошу тебя: не спеши судить их, может, они…
– Они виновны. Виновны в нарушении клятвы. – В голосе магистра зазвенела сталь, и Роза беспокойно заворочалась во сне. – Все, кто несет Тьму в сердце, должны умереть, – чуть тише продолжил лорд Драуг.
– Отвечать на зло – злом?
– Это война, – жестко сказал Фаргред.
– Ты прав. – Плечи Светлого бога поникли. – Я не знаю, когда еще смогу поговорить с тобой. Даже сейчас темный туман сгущается вокруг меня. Я чувствую зло. Зло в ордене и на востоке. Будь осторожен. Возможно, кто-то подтолкнул людей к Тьме, кто-то могущественный. – Ульв встал. – Мне пора.
– Зачем вы приходили? Предупредить меня?
– Не только. – Ульв подошел и положил руки на плечи Фаргреду. – Я вижу, что душа твоя чиста. Я чувствую твою нерушимую веру в добро и справедливость. Стань же мечом моим и сокруши всех, кто встанет на твоем пути. – Голубые глаза Ульва стали золотыми. – Прими мое благословение.
Фаргред почувствовал, как тепло растекается по его телу, сила и решимость переполняли паладина.
– Я не подведу вас. – Магистр склонил голову.
– Я знаю. – Ульв подошел к спящей Розе. – Она ведь еще не проходила обряд инициации. – Бог опустился на колени перед ребенком, провел рукой по ее волосам. – Славная девочка. Да сохранит тебя Свет, дитя. – Розу охватило мягкое золотое сияние, которое сразу же исчезло. – Теперь мне пора. Будьте осторожны, и пусть Свет направляет вас. – Голос Ульва прозвучал откуда-то издалека. Светлый бог больше не стоял у костра. О его присутствии напоминали лишь золотые искры, словно снег падающие на землю.
– Это… это… – Голос Инуэ дрожал.
– Светлый Ульв, – закончил за нее Фаргред. – Прекрати уже бояться; раз уж он тебе ничего не сделал, значит, все в порядке.
– Я первый раз видела… одного из богов.
– Все когда-то бывает в первый раз, хотя далеко не каждый человек может похвастаться личным знакомством с богами. – Магистр подбросил сухих веток в костер.
– А ты видел кого-то еще? Кроме Ульва? – Инуэ удивленно посмотрела на Фаргреда.
– Из значимых, пожалуй, только Торфела, еще некоторых мелких божков я видел мельком.
– А кто этот Торфел?
– Торфел Безжалостный – бог войны. Ему в основном поклоняются северяне. Наверное, потому, что он такой же воинственный, как они.
– Какой он? Похож на Ульва?
– Если только тем, что он тоже мужчина. – Фаргред хмыкнул. – Торфел – суровый и мускулистый, весь покрытый шрамами, одетый в шкуры и доспехи, как и все воины севера, в руках – два окровавленных топора. Обычно его изображают с женой – Наэлой. Она богиня любви и плодородия, почитаемая во всей Империи. Обычно двух богов изображают вместе: Наэла обнимает мужа сзади, обхватывая его могучие руки, и что-то ласково шепчет ему на ухо, тем самым сдерживая гнев Торфела.
– Гнев? Почему его надо сдерживать? Он злой?
– Скорее жестокий, каким и положено быть богу войны. Безудержный и непредсказуемый, по легендам он был первым берсерком, и благодаря ему северяне считают боевое безумие священным.
– Но почему Наэла полюбила его?
– Если увидишь ее – спроси; вас, женщин, вообще сложно понять. – Магистр пожал плечами.
– Как ты с ним познакомился? – не унималась девушка.
– Когда был по делам ордена на севере. Мы с небольшим отрядом воинов попали в засаду огров. Северяне бесстрашно бросались на огромных тварей, превосходивших их числом, и умирали с именем своего бога на устах. Они рвались в бой, не заботясь о своей жизни, стараясь забрать с собой как можно больше врагов. Вот тогда-то Торфел и явился.
– Разве боги вмешиваются в дела смертных?
– Еще как. Особенно такие, как бог войны. Его явление – не редкость на поле боя. Однако он сражается как обычный воин, не прибегая к божественным способностям. Возможно, ему иногда просто бывает скучно. – Фаргред замолчал, а Инуэ ошеломленно покачала головой. – Как бы то ни было, выжили немногие.
– Как же бог допустил гибель верных ему людей?
– Ты не понимаешь. Для северян погибнуть в битве, сжимая в руке оружие, – достойнейшее завершение жизни. А умереть, сражаясь бок о бок с самим Торфелом, – величайшая честь для воина.
– Не могу себе представить ничего подобного, – сказала она.
– А то, что Светлый Ульв явится к нашему костру, ты могла представить?
– Нет. Я до сих пор не могу в это поверить, – призналась девушка.
– Вот видишь – если ты во что-то не можешь поверить, это еще не значит, что его нет, – поучительно произнес магистр.
– Расскажи мне про него, про Светлого Ульва. – Инуэ робко взглянула на паладина.
– Что именно ты хочешь услышать?
– Все, – прошептала суккуба.
– Всего не знает никто, – Фаргред улыбнулся, – но я расскажу тебе то, что знаю я…
На заре времен, когда Империи еще не существовало, два брата, ведя за собой армию, пытались соединить раздираемые междоусобицами земли. Старшего звали Ульвом, он был необычайно чистым человеком; человеком, почитающим Свет, гордым, справедливым, добрым к друзьям и безжалостным к врагам. Младший брат носил имя Олаф. Олаф во всем старался походить на брата, но это давалось ему с трудом, не было в нем того терпения и той веры в добродетель, что были у Ульва.
В одном из своих походов братья наткнулись на заброшенное древнее здание, судя по всему когда-то служившее храмом; сколько лет оно стояло среди темных лесов – понять было нельзя. Но время не пощадило его: часть ветхой, поросшей зеленым мхом стены обвалилась вместе с крышей, а от огромных колонн остались лишь основания. О былом величии древнего сооружения свидетельствовали лишь остатки фундамента. Воины вошли внутрь, разбрасывая ногами пожухлые листья, покрывающие пол словно мягкий, шуршащий ковер. Неожиданно к легкому шороху листвы под сапогами солдат добавился неприятный хруст. У дальней стены огромного зала некогда стояло каменное изваяние. Сейчас от него остались лишь обломки ног, остальные части статуи бесформенной грудой камней лежали на полу. Плита под ногами статуи была сдвинута в сторону. Под ней обнаружился ведущий куда-то вниз широкий проход. Воины в нерешительности замерли на месте, но, пересилив страх, все-таки решились спуститься во тьму. Стоило им пройти лишь несколько шагов, как неровный свет факелов выхватил из темноты ужасную картину: весь пол был усыпан человеческими костями, среди которых встречались и совсем небольшие, видимо принадлежащие детям. Спертый воздух ударил людям в ноздри. Темный, устланный костями коридор выходил в небольшой подземный зал, в центре которого возвышалась груда черепов, а за ними стоял жуткого вида идол, возможно изображавший какого-то древнего бога. Он был столь отталкивающе мерзким, что солдаты не могли долго смотреть на него, а он, казалось, взирал на людей единственным, черным как ночь, глазом. Тьма бурлила и переливалась в жутком камне, служившем идолу оком.
