Яков может стать для меня очередной ступенькой в достижении
цели. Если я хорошенько постараюсь… А я постараюсь. Я должна постараться.
Должна стать для него загадкой или даже тайной, которую он захотел бы постичь.
Чем глубже мужчина проникает в эту тайну, тем труднее и труднее она ему дается.
Кто-то сравнил женщину с китайской шкатулкой: открываешь одну, а внутри
обязательно оказывается другая, открываешь ее, а там следующая… И так до
бесконечности. Как же он был прав!
Я не сводила с Якова глаз и сама не заметила, как опустел
мой бокал. Яков, словно следил за каждым моим движением, тут же наполнил его до
самых краев. Улыбнувшись, я сделала очередной глоток и посмотрела на Якова
задумчивым взглядом. Видимо, вино ударило ему в голову, он раскраснелся.
— Анжела, что-то не так? — спросил он. — Ты
так на меня смотришь…
— На тебя приятно смотреть. Ты очень красивый мужчина.
Яков покраснел еще больше. Я по-прежнему не сводила с него
заинтересованного взгляда. Судьба свела меня с этим мужчиной в ночном лесу, где
он похоронил своего друга. Значит, этот Яков не так прост. Наверняка он
занимается чем-то противозаконным. Но у него есть деньги, а это довольно веский
аргумент в его пользу. Можно закрыть глаза на то, чем он занимается. Я слышала,
что сейчас большие деньги зарабатываются только противозаконным путем. В такое
время мы живем…
Если бы я смогла заинтересовать Якова, я бы подтолкнула его
к тому, чтобы он сделал меня звездой… В который раз я пожалела, что родилась на
этот свет со странным изъяном. Я прожила годы, но так и не обрела способности
проявлять свои чувства… Если они когда-то и появлялись, то угасали так же
быстро, как возникали. Но чаще всего их просто не было. Признаться, я даже не
знала, хорошо это или плохо. Скорее всего, плохо, потому, что женщина должна
кого-то любить, в ней это заложено природой и совсем не обязательно, чтобы ей
отвечали взаимностью, потому что любовь тем и ценна, что она никогда не дается
легко, а познается в страданиях. Если мы страдаем, значит мы любим, а если мы
любим, значит страдаем. А может быть это и хорошо… Может быть бесчувственной
намного легче. Одно я знаю твердо — ни один мужчина не сможет мною владеть, я
принадлежу только себе. Мужчина будет владеть моим телом, но никогда не
овладеет моей душой…
Яков поставил на стол блюдо с умопомрачительным шашлыком и
сел рядом со мной. Он явно нервничал.
— Вера Анисимовна наверное поведала тебе о том, что моя
жена слишком много пила, — заговорил он. Голос его звучал совсем глухо.
— Я знаю. Я ведь почти два месяца прожила в ее
комнате-тюрьме.
— Пойми, у меня не было другого выхода. Когда Зоя
напивалась, она сама не ведала, что творила. Ее психика была не в порядке.
Прогрессировал не только ее алкоголизм, прогрессировали ее психические
отклонения. Когда я закрывал ее в комнате, она прекращала буянить и засыпала.
Так вот, я это говорю к тому, что время, прошедшее со дня ее смерти, самое
страшное в моей жизни.
— Почему?
— Я похоронил жену, справил девять и сорок дней… И все
это время я нахожусь под следствием.
— Ты? Под следствием?! — Я чуть было не выронила
бокал. — Почему?
— Потому, что у меня много денег.
Я удивленно пожала плечами.
— А мне всегда казалось, что если у человека есть
деньги, то у него вообще нет никаких проблем.
Яков покачал головой.
— Чем больше денег, тем больше проблем, — вздохнул
он.
— А мне казалось, что за деньги все можно купить, и суд
тоже.
— И я это делаю. Но есть люди, которым я мешаю. Они
завидуют мне и готовы платить большие деньги за то, чтобы засадить меня за
решетку любым способом.
— Тебя могут посадить? — Дрожащими руками я
поставила бокал на стол.
— Меня не посадят. Меня никогда не посадят. Просто
лишняя нервотрепка. Кое-кому хочется пощекотать мои нервы. Что ж, я к этому
готов: Завтра суд. Вернее, фиктивный суд. Решение уже есть: «Я не виновен».
— А в чем тебя обвиняют?
— Меня не в чем обвинять. Этот суд — дело рук одного из
моих врагов. Дело построено так, что я якобы убил свою жену.
Открыв рот, я не могла произнести ни единого слова. Яков не
обратил внимания на мою реакцию и принялся медленно потягивать вино. Как только
состояние ступора, в которое я впала, прошло, я слегка наклонилась к Якову и
осторожно спросила:
— Но ты же не убивал?
— Понятное дело, нет. Хоть Зоя очень сильно пила и
доставляла мне много хлопот, я очень ее любил и никогда бы не сделал ей плохо.
Жаль, что ты ничего не помнишь, ведь только ты могла бы объяснить, что
произошло.
— Я?!
Ты. В тот вечер я вернулся поздно. Сидел в офисе до глубокой
ночи, нужно было подготовить новые документы, от которых многое зависело. У
моей жены не было подруг, и к нам редко кто приезжал. Зоя всегда вела
уединенный образ жизни, единственным ее другом было спиртное, я тоже не большой
любитель принимать гостей. Ну, звоню домой предупредить, что задержусь, чтобы
она не ждала меня к ужину, ужинала одна и ложилась спать. Так вот, я звоню, а
жена мне говорит, что у нее гостья. Мол, к ней приехала подруга. Я спрашиваю,
что за подруга, потому что знаю — у нее их нет. Она сказала, что вы недавно
познакомились. Правда, не сказала, где именно. Она дала тебе адрес, пригласила
в гости, и ты к ней приехала.
— Я приехала? — Я нервно захлопала глазами и
тяжело задышала.
— Ты. — Яков прищурился, в его взгляде появилось
что-то зловещее. — Но ты говоришь, что ничего не помнишь…
— Я действительно ничего не помню. — Я попыталась
взять себя в руки. — Я и в самом деле ничего не помню.
— Именно поэтому я пытаюсь тебе объяснить, каким именно
образом ты попала в этот дом.
— Получается, что я была подругой твоей жены?
— Насчет дружбы не знаю, но вы где-то познакомились, и
ты приехала к ней.
— А где мы могли познакомиться?
Яков пожал плечами.
— Я хотел узнать у тебя, но ты, как на зло, ничего не
помнишь. В общем, ты приехала к нам в дом… Вера Анисимовна говорит, что вы
много пили и горланили песни. Затем включили музыку и стали танцевать. Музыка
орала громко, а вы пытались ее перекричать.
