На судебном процессе было совсем не так страшно, как я
представляла себе. Когда очередь дошла до свидетелей, первой выступила Вера
Анисимовна. Она упрекала покойную жену Якова в беспробудном пьянстве,
психических отклонениях и неадекватных действиях. После Веры Анисимовны
выступил психиатр, который в течение долгого времени наблюдал не совсем
нормальную Зою. Врач предоставил различные справки и заключения, где была
отображена склонность женщины к суициду. Она сама не раз говорила врачу, что
хотела бы уйти из жизни. Пока говорили другие, я ерзала на жестком стуле.
Наконец, очередь дошла до меня. Я рассказала о том, что родилась в той же
деревне, где родилась Зоя, что еще в самом раннем детстве Зоя отличалась
повышенной возбудимостью и далеко нестандартным поведением. Что мы не виделись
много лет, а когда случайно встретились, она пригласила меня к себе, чтобы
показать мне ту роскошную жизнь, которую она получила благодаря богатому мужу.
Я поехала, мне было интересно увидеть, как живут богатые люди. Когда я приехала
к Зое в гости, она была пьяная и, судя по ее виду, я поняла, что она пьет
постоянно. В этот вечер она была какая-то отрешенная, постоянно говорила о том,
что ей все надоело, что она больше не может так жить, потому что ей невыносимо
скучно и ее просто тошнит от роскоши. Она угощала меня мексиканской водкой и
все повторяла, что это ее любимое зелье, что она может пить его литрами. Я
быстро опьянела, потому что еще никогда не пила крепкие напитки в таких
количествах. Мы вспоминали наш поселок, затем стали горланить песни и вести
себя не самым пристойным образом. Неожиданно Зоя выключила музыку, снова
заговорила, что больше не может так жить и что уже давно подумывает о том,
чтобы расстаться с этой опостылевшей жизнью, что она ото всего устала. Поначалу
я думала, что она просто перепила, но когда я увидела, что она достала
пистолет, я поняла — она не шутит. Я попыталась ее остановить. Но Зоя
совершенно меня не слушала. Смотрела на пистолет каким-то особенным, безумным
взглядом. Она сняла пистолет с предохранителя, я пыталась ее остановить, но Зоя
закричала, чтобы я немедленно убиралась прочь и выстрелила мне в ногу. Меня
пронзила острая боль, я успела увидеть, как Зоя наставила на себя пистолет и
выстрелила в грудь. От страшного шока, который я испытала после того, что
увидела, и от чудовищной боли, я потеряла сознание и очнулась уже только в
больнице. Там я пробыла почти два месяца. Я обвела бесстрашным взглядом судей и
присяжных, а потом продолжала.
— Когда я выписывалась из больницы и узнала о том, что
Якова Владимировича обвиняют в смерти его жены, я пришла в замешательство.
Ведь когда это все произошло, Якова Владимировича просто не
было дома. Я знаю, что на него пали подозрения потому, что на пистолете были
найдены отпечатки его пальцев. Так вот, я вас уверяю, что Зоя, когда
рассказывала о своей жизни, сказала и о том, что купила пистолет тайком от мужа
у каких-то бродяг. Нечаянно его нашел Яков Владимирович и устроил ей
грандиозный скандал. Он хотел было поехать сдать его в милицию, но Зоя на
коленях умоляла Якова Владимировича не делать этого. Мол, это пистолет ее одной
очень близкой знакомой, которая попросила его временно подержать у себя и, что
она не может подвести знакомую. Яков Владимирович был непреклонен. Тогда Зоя
поклялась, что завтра же отдаст пистолет хозяйке и больше никогда в жизни не
возьмет в руки оружие. Яков Владимирович очень любил свою жену и поверил ей на
слово. На следующий день, когда он спросил ее о пистолете, Зоя поклялась, что
отдала его. Что было дальше, вы хорошо знаете… Наверное именно по этой причине
на пистолете оказались отпечатки пальцев Якова Владимировича. Мужчине тяжело
говорить о том, что любимая женщина его просто-напросто обманула. Возможно, в
глубине души он винит себя. Он винит себя в том, что послушал жену и не отнес
пистолет в милицию. Я не знаю, в чем можно обвинять человека, который пошел на
поводу у той, которую он любил… Ведь любая любовь должна быть построена на
доверии, без него просто не может быть любви. Мы всегда слепо доверяем тем,
кого любим, зачастую обжигаемся и ошибаемся, но это любовь, и нас не за что
винить…
Закончив свою речь, я посмотрел на Якова и увидела его
заинтересованный и удивленный взгляд. Я опять его удивила. Я удивила его еще
раз… А еще я увидела какую-то незнакомую женщину средних лет, которую я никогда
не видела ранее. Она не выступала на суде, Странно, но эта женщина не выступила
на суде ни в качестве свидетеля и ни в каком другом качестве. Она просто сидела
и буквально ловила каждое мое слово. Вне всякого сомнения она сильно переживала,
но только за кого? За Якова? Если за него, то интересно, кем она ему
приходится? Просто знакомой или какой-нибудь дальней родственницей? Я не нашла
ответа на этот вопрос, да мне и некогда было его искать. Я еще раз взглянула на
женщину и отметила, что она потрясающе выглядит. В глаза бросалась ее
ухоженность, умение следить за собой. Что ж, это дело хорошее. Только возможно
оно тогда, когда у тебя есть деньги…
— Вопрос к свидетелю, — вдруг, донеслось до моего
слуха.
— Пожалуйста, я отвечу на любой ваш вопрос, — все
тем же ровным и спокойным голосом произнесла я.
— Скажите, а в каких отношениях вы состоите с
обвиняемым, сидящим на скамье подсудимых?
— Ни в каких, — не моргнув глазом ответила я,
словно только и ждала подобного вопроса.
— Вы были знакомы с ним ранее?
— К сожалению, нет. Сегодня я увидела Якова
Владимировича впервые. Я сказала, к сожалению, потому что как только мне
довелось познакомиться с Яковом Владимировичем, я увидела в нем кристально
чистого, благородного и честного мужчину. Я просто восхищена этим мужественным
и стойким человеком. Я надеюсь, что сегодняшний суд примет правильное решение и
избавит этого порядочного человека от дурной славы. С первого взгляда видно,
что с потерей любимой супруги у Якова Владимировича ушла часть его самого.
Я села на свое место, еще раз посмотрела на Якова и
принялась ждать приговора суда. У меня засосало под ложечкой, мне стало трудно
дышать. Я и сама не знаю почему я испытывала подобное состояние, ведь, по
большому счету, Яков был совершенно чужой для меня человек. Когда прозвучало:
«Не виновен!», я радостно посмотрела на Якова и совсем не кстати захлопала в
ладоши. Яков встал и со словами: «Наконец этот дурацкий спектакль закончился»,
вышел из зала. Я подождала пару минут и вышла следом за ним. Дверь машины Якова
Владимировича, стоявшей прямо у ступенек, была распахнута. Я постояла с минуту,
не обращая внимания на приказной возглас Якова «Анжела, садись в машину», и
быстро пошла прочь. Машина поехала за мной. Я ускорила шаг. Машина перегнала
меня и преградила мне дорогу. Вышел ничего не понимающий Яков и, как всегда,
когда он нервничал, закурил сигарету. При этом он все же выглядел победителем в
глазах которого читалось все — триумф, желание жить, делать деньги… — Анжела,
ты чего в машину не садишься?
— Зачем?
— Как зачем? — не понял он.
— Зачем я должна садиться в машину?
