— Даже если такое и случится, ничего страшного.
Мне показалось, что я просто потеряю дар речи.
— Как это ничего страшного?! Неужели тебе эти его
деньги разум затмили?!
Галина окончательно вывела меня из себя.
— Не переживай. С моей головой полный порядок.
— Я бы этого не сказала. Как я могу согласиться
устанавливать отцовство, если Яков не отец?!
— Ты не даешь мне досказать свою мысль. Во первых, всем
известен тот факт, что вероятность установления отцовства — 99,75 процента.
Значит есть какой-то процент неточности и в этот процент может запросто входить
твой ребенок. Во вторых, если ты не хочешь рисковать с этим процентом, то есть
другой выход. Более удобный и надежный, который Яков схавает точно так же, как
и твою беременность. Эта процедура делается, как в любом крупном медицинском
центре, так и в частных клиниках. Срок — ровно три недели. Так вот, в этих
лабораториях и клиниках тоже люди работают, и эти люди, между прочим, кушать
хотят. К тому же там преимущественно сидят женщины, а женщина всегда поймет
женщину, потому что каждая может оказаться в подобной ситуации. Всегда можно
найти человека, которому нужно сунуть зеленую денежку и получить необходимый
результат. Проще говоря, эту экспертизу купить можно. Мир ведь не без добрых
людей, сама знаешь. Все решают деньги.
— Но ведь это подсудное дело.
— Дорогая моя, а как иначе… Сейчас деньги везде сплошь
и рядом берут и ничего страшного.
У меня мертвецки побледнело лицо, задрожали губы.
— Галя, я в эти игры не играю, — с трудом
выговорила я.
— В какие игры? — Галина сделала вид, что не
поняла меня.
— В которые играешь ты. Я пас.
— Да я в карты тоже играть не люблю. Я вообще не
азартный человек и никогда им не была.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
— Нет, — явно издевалась надо мной Галина.
— Я беременна не от Якова. У меня даже срок не
совпадает. И я не буду делать пакости, о которых ты говоришь…
— Дорогая, да будет тебе известно, эти пакости, как ты
их называешь, стоят очень больших денег. Понимаешь, очень больших! И это
единственный способ вылезти из нищеты, в которой тебе предстоит сидеть долгие
годы. Да и не только тебе, но и твоему ребенку, который потом тысячу раз
пожалеет о том, что ты произвела его на свет! И запомни. У тебя не четвертый
месяц беременности, а второй. Так половина баб делает. И нормально.
Прокатывает. Родишь семимесячного, ничего страшного. На самом деле, ты родишь
нормального девятимесячного ребенка.
— Но ведь по ребенку видно, сколько ему — семь или
девять?
— Видно. Но ты же с этим Яковом жить не будешь.
Позвонишь ему, поздравишь с рождением ребенка. Скажешь ему, что ребенок родился
недоношенным, потому что у тебя была слишком тяжелая беременность. Ты слишком
много нервничала. Скажешь, что тебя уже выписали, а ребенок еще в больнице, что
его выпишут позже. А потом ты покажешь Якову своего богатыря и будешь уверять,
что он, как две капли воды, похож на своего отца.
— Но я не смогу…
— Сможешь. Можно подумать, у тебя есть какой-то выбор.
— Но это подло…
— Милая, тебе ли рассуждать о подлости! А рожать
ребенка без отца и бросать его в нищету, по-твоему не подло?
— Но ведь я беременна не от Якова…
— А ты сама себе внуши, что от Якова, тогда будет
полный порядок.
Я чувствовала себя глубоко несчастной, опустошенной. Я
сидела у окна, смотрела, как Галина убирает со стола, и, положив руки на живот,
которого, по ее выражению, еще не было видно, напряженно думала. Галина затеяла
довольно рискованную игру. Если я когда-нибудь увижусь с Яковом, как я смогу
посмотреть ему в глаза?
— Подумай, подумай, — вытирая стол, говорила
Галина. — Тебе полезно. Хорошенько подумай, как вытрясти из него деньги,
да побольше. Ты должна помнить, что твой живот — твое самое главное оружие.
Сейчас на карту поставлена твоя собственная жизнь и жизнь твоего еще не
рожденного ребенка, которому ты должна обеспечить достойное будущее.
— Господи, если бы даже это был ребенок от Якова, я бы
и то побоялась ему об этом сказать! — в сердцах произнесла я.
— Если бы он был от Якова, тебе бы вообще не пришлось
ломать голову по этому поводу. Ты бы просто поставила его перед фактом и все.
Надо было думать, от кого беременеть. Да ладно, теперь уж что говорить, поздно.
Теперь надо действовать.
— Галина все, что ты задумала, так рискованно…
— Не рискованнее, чем ехать в деревню и рожать ребенка
без мужа, когда у тебя за душой нет ни гроша. Только, ради Бога, будь взрослой
девочкой, не тешь себя иллюзиями и не надейся, что Яков на тебе женится. Если
мы возьмем его твоей беременностью, вернее, если тебе повезет, и он проявит
какие-то чувства, у тебя есть все шансы стать его любовницей.
— Любовницей?!
— Вот именно, любовницей! Если бы он полюбил ребенка и
сделал тебя своей любовницей, в твоей жизни наступил бы новый этап. Ты бы жила
в центре, в прекрасно обставленной квартире. Яков покупал бы тебе одежду и
драгоценности. Опекал тебя и твоего ребенка. Ну что ты так на меня смотришь?
Тебя смущает слово любовница?!
— Я не знаю…
— Вот именно, ты не знаешь. Только законченные идиотки
считают это слово постыдным.
— Так считают все женщины, у которых есть хоть какое-то
достоинство.
— Дорогая моя, насчет достоинства я лучше помолчу. Если
женщина стала любовницей, это совсем не означает, что она стала падшей. Просто
любовница спит с тем мужчиной, которого она хочет, и его семейное положение не
имеет для нее никакого значения. Ей хорошо с ним здесь и сейчас и совсем не
важно, что будет потом… Тут нет ничего грязного и постыдного. Поверь, найдется
достойный принц, который со временем обязательно предложит тебе руку и сердце.
А сейчас надо довольствоваться малым. Надо довольствоваться любовными
отношениями. Это, как на старте, подготовка перед большим прыжком.
Ближе к вечеру, когда мы собрались ложиться спать, в дверь
раздался звонок. Мы с Галиной тревожно переглянулись.
— Галя, кто это? — едва выговорила я.
— Не знаю, — растерянно пожала она плечами.
— Ты кого-нибудь ждешь?
— Наверное, это не к нам.
— Точно, не к нам. Может, к деду Ивану кто-то из
собутыльников пришел.
