— Вы не врач, чтобы говорить подобные вещи.
Молоденькая медсестра покраснела и принялась оправдываться.
— Врач скажет это при выписке. Я сама слышала, как
врачи разговаривали между собой.
— Никто не может знать, буду я иметь детей или нет,
потому что нам их дает только бог.
— Простите.
Медсестра поспешила удалиться, а я уткнулась в подушку и
заплакала. Спустя какое-то время я обнаружила рядом с подушкой мобильный телефон.
Он был единственным звеном, связывающим сейчас меня с Яковом. Телефон
предательски молчал. Это наводило на мысль о том, что Яков все знает, что он
никогда не позвонит и не простит мне обмана. Именно поэтому его нет сейчас
рядом со мной…
И вдруг телефон зазвонил. Я вздрогнула и испуганно
включилась на прием.
— Дорогая, с возвращением, — послышался голос
мужа.
— Яков, ты все знаешь?!
— Я все знаю, дорогая… Я все знаю.
— Ты меня бросишь?
— Нет, что ты. Ты же моя жена, и я очень тебя люблю.
— Но я…
— Ты ни в чем не виновата. Это я виноват. Повез тебя в
больницу, когда ты слишком плохо себя чувствовала. Это я виноват, что мы не
смогли сохранить нашего ребенка. Я так виню себя за это!
— Но ты здесь совершенно не при чем!
— Как это?! Я не послушал тебя и настоял на своем. Я
гад, понимаешь?! Я конченный гад. Я никогда себе этого не прощу.
— Яков, о чем ты говоришь?! Тут нет твоей вины. Я не
знаю, как посмотрю тебе в глаза, когда выйду с больницы… Я знаю, что я
порядочная сволочь, что я совсем тебе не подхожу, что я не стою твоего мизинца,
но я бы так не хотела тебя потерять… Господи, Яков, если бы ты знал, как я
боюсь тебя потерять… Если бы ты только знал…
— Анжела, девочка моя, ну что ты такое говоришь?! Это
мне нет прощения за то, что ты потеряла нашего ребенка. Я не знаю, сможешь ли
ты меня когда-нибудь простить. Зинаида Ивановна обвинила в случившимся только
меня. Она сказала, что я привез тебя к ней в критическом состоянии, что я не
имел права везти тебя.
— Что? Зинаида Ивановна обвинила тебя?
— Вот именно. Она обвинила меня, а ты прекрасно знаешь,
какой она для меня авторитет.
Мне показалось, что я ослышалась или до сих пор не пришла в
себя.
— А больше она тебе ничего не сказала?
— Сказала.
Я замерла от страха.
— Она сказала, что на таком маленьком сроке, когда
беременность около двух месяцев, выкидыши бывают часто.
— Каком сроке?
Зинаида Ивановна сказала, что два месяца — это самый опасный
срок, и в это время лучше не жить половой жизнью, а мы с тобой жили. Наверное
из-за этого все и произошло. Хотя знаешь, я подумал, что ты еще слишком слаба,
чтобы выносить ребенка. Все-таки огнестрельное ранение, которое нанесла тебе
моя жена, тоже сыграло свою роль… И постоянные стрессы… Тамара и ее ребята,
которые тебя сильно избили. Так что виноват не только я. Тут целый ряд причин:
Но ничего. Теперь ты успокоишься и окрепнешь. Все стрессы закончатся, и все
будет хорошо. Самое главное, что ты осталась жива. Зинаида Ивановна сказала…
— Что сказала Зинаида Ивановна? — вновь перебила я
Якова.
— Зинаида Ивановна сказала, что пройдет время, и мы
родим малыша, который будет расти в обстановке любви и доброжелательности.
— Передай своей Зинаиде Ивановне, что она просто чудо,
и что я ей очень благодарна.
— Я же тебе говорил, что у меня очень хорошая врач!
Я улыбнулась, смахнула слезы и подумала, что женщина всегда
поймет женщину. Пусть даже за деньги…
— Яков, а ты сейчас где?
— Дорогая, ну где я могу быть? Подумай сама.
— Ты зарабатываешь деньги.
— Молодец, — обрадовался Яков. — Я зарабатываю
деньги.
— Кому?
— Нам с тобой. Дорогая, нам с тобой.
— Яков, а зачем нам много денег, мы же все равно не
купим весь мир?
— Дорогая моя, денег никогда не бывает много. Их бывает
только мало. Выздоравливай, я очень тебя люблю. Когда тебя выпишут из больницы,
я подарю тебе красивую машину. Такую же красивую, как и ты сама.
Яков не приехал за мной в больницу к моей выписке, потому
что он зарабатывал деньги. У больницы меня ждала Галина с красивым букетом
цветов.
— Привет, сестренка ты моя названная.
— Привет.
— Ты как?
— Потихоньку.
— Выглядишь просто потрясно.
— Прямо так уж и потрясно…
— Я тебе говорю потрясно, значит потрясно!
Мы расцеловались, я взяла Галинин букет и села в машину.
— А почему за мной приехала ты, а не мой муж?
— Анжела, ну зачем ты спрашиваешь? Ты же все знаешь
сама. Ты же звонила Якову. Он сказал, что он очень занят.
— Он сказал, что не может приехать, потому что он
зарабатывает деньги, — произнесла я сквозь слезы.
— Ну и пусть зарабатывает. Чем больше он заработает,
тем богаче ты будешь.
— Я не хочу быть богаче. Я хочу, чтобы он был рядом.
Мне сейчас нелегко. Мне хотелось, чтобы он сейчас был рядом.
— Я что-то тебя не пойму. У половины замужних женщин
мужики на диванах с газетой лежат.
Их с этих диванов ничем не поднимешь и на работу не
выгонишь. Лежат до пролежней. Там бабы пашут, как прокаженные, чтобы этих
засранцев чем-нибудь вкусненьким накормить, и проклинают собственную, так глупо
сложившуюся судьбу. Твой же, наоборот, с утра до ночи носится, чтобы у тебя дом
был — полная чаша.
— Дом уже и так полная чаша! Куда больше-то? Можно и
остановиться.
— Кто делает деньги, тот делает их двадцать четыре часа
в сутки и никогда не останавливается.
— Я все понимаю, но ведь из больницы-то можно было бы
меня встретить.
— Ты не рада, что тебя встречаю я?
— Рада, только мне бы еще хотелось и мужа увидеть.
— Увидишь, не переживай. Сегодня же увидишь.
