– Звонил уже, не отвечает. Я и на домашний телефон звонил, та же песня.
Стоп! Мысль, вертевшуюся в голове последние полтора часа, наконец удалось ухватить за хвост.
– Она живет на Кутузовском, да? – спросил Пилигрим. Как пишут в романах, «звучный голос его дрогнул».
– На Кутузовском. Она же при тебе говорила.
– Дед, я сейчас приеду, – быстро сказал Пилигрим.
– А по телефону объяснить не можешь?
– Не могу. Жди, через сорок минут буду.
Пилигрим сунул телефон в карман, бегом ринулся в коридор, сорвал с вешалки куртку и выскочил из квартиры. Сбегая по лестнице, он услышал ритмичные гулкие хлопки, несущиеся снизу. Мужик в спортивном костюме этажом ниже прилежно выбивал ковёр, развешанный на перилах. «Нашёл время», – подумал Пилигрим. Он пробежал мимо трудолюбивого работника, когда в голове вдруг мелькнула мысль: где-то я раньше его видел. Мимоходом.
Удары смолкли. Пилигрим каким-то шестым собачьим чувством уловил ощущение опасности и метнулся в сторону. Рядом с его рукой сверкнула маленькая молния, и раздался тихий треск, похожий на звук автоматической искры в газовой плите. Электрошокер, понял Пилигрим. Это было последнее, что он успел подумать. Руку прошил разряд, тело дёрнулось, как лягушачья лапка на столе экспериментатора, и Пилигрим потерял сознание. Первый раз в жизни.
Глава пятнадцатая
Артём дотащился до больницы поздно вечером. Однако выяснить что-либо о Ленке не удалось: она лежала в закрытом для посещения боксе, никаких внятных ответов по поводу её состояния врачи не давали.
Артём уселся на диванчик в холле, опёрся локтями на колени и обхватил ладонями щеки. Поза безнадёжности, как говорят художники и психологи.
Как он и предчувствовал, появление кольца с голубым бриллиантом было увертюрой к настоящим Большим Неприятностям. Да что там к неприятностям – Ленку вчера вечером чуть не убили в собственной квартире! Причём случилось это в то самое время, когда она должна была встретиться с Лёшкой! Весь день Артём названивал бывшему приятелю, но мобильник Лёши был отключён, на домашнем телефоне срабатывал автоответчик.
Время повернулось вспять и снова повело Артёма по знакомому маршруту: дом – прокуратура – дом. Он сидел в кабинете, похожем на тот, в котором его допрашивали десять лет назад, отвечал на те же самые вопросы, а следователь произносил слово «поня-а-атно» с той же многозначительной интонацией.
– Где вы были вчера с девятнадцати до двадцати тридцати?
– Дома.
– Один?
– Как это ни прискорбно, да.
– Поня-а-атно. Вам кто-нибудь звонил в это время? Может, заходили соседи или знакомые?
– Нет, не заходили. А телефоны я отключил.
– Почему?
– Хотел выспаться.
– Поня-а-атно…
И так далее. Артём с удивлением сообразил, что второй раз проходить неприятную процедуру допроса гораздо легче – наверное, вырабатывается иммунитет. Даже подозрительные взгляды, которые следователь бросал на него исподлобья, не вызывали сильного душевного волнения. Сидя под прицелом таких взглядов десять лет назад, Артём стискивал зубы, чтобы громко не стучали от страха.
Что же произошло в генеральской квартире, словно про́клятой завистниками? Очередное ограбление? Вполне вероятно, ведь добра там осталось ещё немало. Много хороших картин, серебряные ложки-вилки, дорогая посуда, антиквариат. В общем, есть чем поживиться. Правда, следователь сказал, что квартира выглядит нетронутой, но официально в этом предстоит убедиться послезавтра с помощью Ленкиной родственницы, хорошо знавшей, что где лежит и висит.
Почему она открыла дверь грабителям?
Этот вопрос мучил Артёма все сильнее, потому что упорно приводил к Лёше. Ему бы Лена открыла точно. Неужели Лёшка… нет-нет, этого просто быть не может!
– Вы бывший муж Елены Алексеевны?
Артём оторвал руки от лица и поднял голову. Рядом стоял высокий красивый мужчина лет пятидесяти, подтянутый и ухоженный. Кажется, такой тип называется новомодным словечком «метросексуал». Волосы и небольшая стильная бородка тронуты сединой с таким художественным вкусом, что можно было бы заподозрить руку стилиста. Однако голубые глаза мужчины, запавшие в темные овалы, смотрели жёстко, подозрительно и отвергали мысль о косметических ухищрениях.
– Да, я её бывший муж. Простите, с кем имею честь?
– Глеб Корецкий, – представился мужчина в белом халате и добавил: – Врач.
Артём поднялся с дивана.
– Ну слава богу! Я уже полчаса пытаюсь выяснить, что происходит. Что с Леной? Как она?
– Состояние стабильно тяжёлое, – ответил врач.
Артём вдруг сообразил, что тот не протянул ему руки.
– Сейчас она в коме, но, к счастью, пуля прошла под углом и не задела мозг.
– А такое бывает? – изумился Артём.
– Бывает. – Врач не спускал с него пронзительных голубых глаз. – Самоубийцы, стреляющие себе в голову, часто остаются живы.
– Вы хотите сказать, что Лена сама в себя стреляла?
– Нет. Кто-то выстрелил ей в лицо, и это довольно показательно. – Врач сделал паузу, всматриваясь в Артёма. – Обычно так поступают под влиянием сильной ненависти. Однако в последний момент рука у убийцы, что называется, дрогнула. Это тоже показательно. Значит, человек ему до сих пор небезразличен.
– На что вы намекаете?
Врач пожал плечами.
– Я не намекаю, а отвечаю на ваши вопросы. А теперь, если вопросов больше нет, ответьте на мои.
Врач сел на диванчик и похлопал по сиденью, призывая Артёма не торчать посреди холла, как ёлка. Артём молча опустился рядом с новым знакомым. Он уже понял, что этот человек не просто врач. Похоже, Лена сменила место жительства и попросила официальный развод именно из-за него. Что ж, «видный мужчина», как говорила генеральша Токмакова.
– Давно вы знакомы с Леной? – спросил Артём.
– Не очень. Нас познакомил мой внук, Дима. Вы его тоже знаете.
Артём удивленно приподнял брови.
– Помните тот день в баре, когда вы подняли упавшие дамские часики?
Артём нахмурился, припоминая.
– Вы ещё помогли даме их надеть.
– А-а-а, – протянул Артём. – Даму помню, вашего внука, извините, нет.
– После этого он пошёл за вами в аукционный дом. Вы сидели в приёмной, а он разыскивал кабинет номер тринадцать. Вспомнили?
В памяти возник долговязый подросток в бейсболке, повернутой козырьком на затылок.
– Теперь вспомнил. Высокий такой парень, да? Я его после этого ещё раз видел в ночном клубе.
Врач кивнул.
