Погода начала портиться: небо затянули дождевые облака, усилился ветер. Я плотно закуталась в шаль и лишний раз порадовалась тому, что Катькин дом недалеко от метро.
Я вошла в знакомый подъезд, поднялась на третий этаж. Аккуратно поставила сумку с продуктами на половичок, потрясла затекшей рукой и позвонила в дверь.
Ждать пришлось долго. Наконец послышались шаркающие шаги. Отчего-то Катерина носит тапочки на три размера больше собственного, и задники вечно шлепают по полу. Нужно купить подруге нормальную домашнюю обувку.
Дверь отворилась, я открыла рот, чтобы спросить, почему так долго не открывала, но, увидев страшно изменившееся Катькино лицо, молча подхватила сумку и вошла в квартиру.
– Катюша! На кого ты похожа?!
Катька поморщилась и взмолилась не доводить до ее сведения то, что она и сама отлично знает.
– Врача вызвала?
Катерина не ответила и побрела в спальню. Я сбросила туфли и двинулась следом. Катька немедленно снова забралась под одеяло. Натянула его до самого подбородка, устало закрыла глаза. Глубокие темные впадины под ними обозначились еще сильнее.
Я настойчиво повторила свой вопрос, вызывала ли она врача.
Катька шевельнулась. Открыла глаза, смерила меня с головы до ног недовольным взглядом.
– Вот пристала! Не вызвала! Сама справлюсь! Ты лучше… дай чего-нибудь поесть.
Следующие полчаса прошли в хозяйственных хлопотах. Есть у подруги было нечего: холодильник не только сиял чистотой и пустотой, но еще и был выключен. Бедная девочка! Сколько же она голодает?
Я разобрала сумку, разогрела молоко, бухнула в него большую ложку меду. Нарезала ломтиками обезжиренную ветчину, положила на тарелку сыр и овощи. Поставила все на поднос, отнесла его в спальню.
Катерина оживилась, приподнялась на кровати, сунула под спину две подушки. Она была очень бледной, но красивые голубые глаза блестели по-прежнему ярко.
– Класс! – сказала подруга. – Давай сюда, хлеб забыла.
– Сейчас принесу. Ты пока перекуси, а я обед приготовлю. Что ты хочешь? Я купила курицу, свежую семгу, кусок парной телятины. Что приготовить?
– Все равно, – ответила Катька, жадно запихивая за щеку кусок ветчины. – Мне без разницы, сама решай… У, как вкусно!
Я немного постояла, наблюдая, с каким аппетитом подруга ест, и спросила, давно ли она так постится.
– Хлеб принеси, – велела Катерина, проигнорировав мой вопрос.
Из нас двоих лидером всегда была только Катька. Я, как послушный теленок, топала за ней, куда она прикажет. Не подумайте, что жалуюсь! Я действительно считаю, что Катерина лучше меня разбирается в жизни, поэтому доверяю ей принятие любых решений. Точно так же я относилась до последнего времени к своему мужу…
Впрочем, не хочу об этом. Подумаю о неприятном завтра. Сначала нужно сделать то, зачем я сюда явилась: включила холодильник, набила его принесенными продуктами, поставила вариться курицу; засолила кусок семги, обернула его фольгой, положила на подоконник.
Через несколько часов можно будет есть. Катерина обожает малосольную рыбку.
Телятину я, немного поколебавшись, решила положить в морозильник. Из курицы отлично получится и первое и второе, подруге хватит на несколько дней. А потом разберемся, что делать с мясом.
Закончив дела на кухне, я зашла в спальню, посмотрела, что делает Катька. Она крепко спала, рядом с кроватью на полу стоял поднос: закуску съела почти всю, молоко с медом выпила до последней капли.
Вот и славно. Пускай поспит, а я пока наведу порядок в квартире.
Я плотно прикрыла за собой дверь. Плохо, что комнаты смежные. Придется убирать без пылесоса, чтобы не разбудить больную.
Я разглядывала творческий беспорядок, царивший кругом. Все же Катерина – поразительная девушка. У меня дома она не терпит даже малейшего намека на пыль: сразу поднимает крик и тычет меня носом в беспорядок, как нашкодившего котенка. Или хватается за тряпку и начинает производить влажную уборку. А до собственного быта руки, конечно, не доходят.
Я засучила рукава и взялась за дело. Через час комната сияла сказочной чистотой. Я хорошенько проветрила помещение, подумала, что нужно будет сделать то же самое в спальне, когда Катерина проснется. Перетащу ее сюда, на диван, заодно приберусь в спальне.
Я вернулась на кухню, сварила картошку, размяла ее в пюре. Вот и второе готово. Вареная курочка с картофельным пюре. По-моему, вполне аппетитно. Овощи и зелень можно есть, так сказать, в натуральном виде, а можно готовить салаты.
Что касается первого блюда, то я решила не мудрить. Оставила бульон таким, какой он получился: густым и наваристым. Я прикупила несколько пакетиков с разными супами, можно каждый день готовить себе что угодно. Пускай Катерина сама решает, чего ей больше хочется.
Я навела порядок на кухне, вернулась в комнату. Чем бы заняться?
За окном начали сгущаться ранние осенние сумерки, и я включила большой оранжевый торшер, стоявший возле кресла. Комнату залил приглушенный теплый свет, стало уютнее. Телевизор, что ли, посмотреть? Нет, не хочется. Да и зачем шум поднимать.
Может, книжку почитать? Я прошлась вдоль книжных полок.
Поразительно, до чего мало у подруги книг! Катерина умный, хорошо образованный человек, но отчего-то мало читает. Книги, стоявшие на полках, в основном достались ей по наследству от бабушки с дедом. Дикая смесь: несколько томов классиков марксизма, произведения советских авторов в жанре соцреализма, роскошное издание американской фантастики в двух томах и современные любовные романы. Жуткий коктейль. Просто несовместимый с жизнью.
Нет, это все не для меня. Фантастику я не понимаю, любовные романы слегка презираю за откровенное вранье, произведения классиков марксизма не осилю по причине слабого здоровья.
Тут мой взгляд наткнулся на фотографию, сделанную много лет назад. Мы с Катькой, тогда еще ученицы седьмого класса, на первомайской демонстрации. На нас смешные клетчатые куртки, которые мама привезла из Германии, в волосах торчат огромные белые бантики.
Я взяла фотографию и села в кресло.
Господи, как давно это было! У меня невольно защипало глаза.
Поразительно, как мало меняются люди с годами! На снимке шестнадцатилетней давности у меня обычное испуганное выражение лица, а Катька смотрит в объектив дерзко и уверенно. Одну руку подруга покровительственно положила мне на плечо, я напряглась и съежилась, ощущая себя в центре внимания.
Я не сдержала слезы. Вот дурочка сентиментальная!
Тишину квартиры прорезал приглушенный звонок моего мобильника. Я ринулась в коридор, к сумке. Достала мобильник, посмотрела на определитель номера.
Муж объелся груш, названивает.
Я нажала кнопку сети, приложила телефон к уху, сказала приглушенным тоном:
