– Паша, привет.
– Ты где? – ринулся в атаку супруг. – Я целый день звоню домой! А там никто не отвечает!
– Паш, я у Кати.
– А почему шепотом разговариваешь?
– Катерина спит.
– Почему она спит в такое время?
– Потому что болеет, простужена сильно. Паш, позвони Антону Савельевичу. Пускай приедет, осмотрит Катьку.
Пашка надменно фыркнул:
– Еще чего! Профессор медицины, крупнейший диагност поедет осматривать здоровую молодую девку, которая просто простудилась!
Я почувствовала, как в груди закипает гнев.
– Во-первых, Катя тебе не девка! Во-вторых…
Пашка досадливо крякнул.
– Ладно, ладно, извини, не злись, Машуня. Я считаю, что сначала Катерину должен осмотреть участковый врач. Если врач скажет, что положение серьезное, я позвоню Антону Савельевичу. Хорошо?
Я только вздохнула в ответ.
– Ну вот и умница, – с облегчением завершил обсуждение муж и перешел на семейные темы: – У тебя деньги есть?
Я прикусила нижнюю губу. Говорить, не говорить? Просить, не просить? И я решила соврать, совсем немного.
– Все в порядке, деньги есть.
– Надо же! – удивился Пашка. – Не раздала! А я был уверен, что у тебя уже ни рубля, ни цента.
– Ты ошибся, – сказала я холодно.
Наступило короткое молчание. Потом муж неуверенно позвал:
– Маш! Ты чего такая странная? Неласковая какая-то…
– Связь плохая, – ответила я.
Пашка еще немного помолчал. Потом спросил:
– Ты скоро домой пойдешь?
– Не знаю. В зависимости от того, как Катерина будет себя чувствовать.
– Симулянтка твоя Катерина! – проворчал Пашка.
Я невольно стиснула кулак и, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, отчитала мужа, чтобы он не смел так говорить о моей лучшей и единственной подруге!
– Она мне не нравится! – не сдавался мой муж.
– На здоровье! Я тоже не в восторге от некоторых твоих друзей, но не позволяю себе их обсуждать!
– Маш, ты с ума сошла, – начал Пашка, но я не дослушала и отключила аппарат…
По коридору зашаркали шаги. Катерина вышла из-за поворота, остановилась, сунула руки в карманы старенького халата. Оглядела меня с головы до ног и спросила:
– Чего орешь?
– Я не ору, – ответила я. – Я с мужем разговаривала.
Катька прошлепала к угловому диванчику, плюхнулась на него, широко зевнула.
– И давно ты так с мужем разговариваешь?
– Нормально разговариваю.
Катька насмешливо фыркнула и ехидно заметила:
– Любовь прошла, завяли помидоры?
Я нахмурилась. Обсуждать свои отношения с Пашкой мне совершенно не хотелось. И я перевела разговор на более актуальную тему:
– Зачем ты встала?
– В туалет захотела. Нельзя? – Катерина оглядела сияющую чистотой кухню, похвалила: – Плюнуть некуда. Молодец!
– Кать, я тут бульон сварила. Видишь, сколько пакетных супчиков? Тут тебе и харчо, и грибной, и лапша, и гороховый с копченостями… Выбирай что хочешь, заливай бульоном – и вперед!
Катька молча кивнула. Я внимательно посмотрела на нее. Сон не пошел подруге на пользу. Выглядела она так же плохо, как и двумя часами раньше. Мне ее вид очень не нравился.
– Катюша…
– Если ты еще раз скажешь про врача, я тебя придушу, – перебила Катерина. – Заткнись!
Я заткнулась. Катька подцепила из вазочки маковую сушку, с хрустом разгрызла ее пополам.
– Как дела у Пашки? – спросила она, не глядя на меня. – Почему вы ругаетесь?
– Это не мы ругаемся, это он ругается, – ответила я с досадой. – Он, видишь ли, звонит целый день на городской номер, а дома никого нет.
Катерина положила половинку сушки на стол, помолчала и спросила:
– А почему он звонит домой? Ты же в это время всегда сидишь на своей набережной и торгуешь искусством!
Я открыла рот и тут же его закрыла. Крыть было нечем. Действительно, почему муж названивает домой днем? Разве не знает, что обычно я возвращаюсь не раньше семи часов вечера? Что за дела?
– Ты ему что-нибудь рассказала? – спросила Катерина.
Я замахала руками, мол, конечно, нет! Подруга пожала плечами и обронила вполголоса:
– Тогда тем более странно.
Она встала, пошла в ванную, закрыла за собой дверь. Через минуту оттуда донесся шум льющейся под напором воды. Я в смятении взяла оставшуюся половину сушки.
«Что же это происходит? – подумала я, разгрызая сушку. – Откуда Пашке знать, что последние несколько дней круто изменили мой привычный образ жизни?»
Я стиснула голову руками, но от этого ситуация яснее не стала.
Катерина вышла из ванной, вытирая полотенцем мокрое лицо, и попросила поставить чайник.
– Может, хочешь поесть? – засуетилась я, вскакивая. – Есть пюре, вареная курочка, могу сделать салат из свежих овощей…
– Нет, спасибо, – отказалась подруга. – Просто чай, и все.
Через десять минут мы с ней сидели за столом и попивали чаек с конфетами.
– Новости есть? – спросила Катя, откусывая конфету. – О, смотри, внутри орех!..
Новости? Я подумала, что не стоит грузить Катерину всеми неприятными известиями. В частности, не стоит рассказывать о часах незнакомца и о том, что я узнала в магазине. Поведаю обо всем потом, когда она поправится. Но я не удержалась, и одна новость все-таки сорвалась с кончика языка:
– Представляешь, я вспомнила, где его видела!
Катерина поставила чашку на стол, посмотрела на меня покрасневшими воспаленными глазами, в которых стоял немой вопрос: «Кого?»
– Да потерпевшего! На кухне я его сразу не узнала, мертвый человек выглядит совсем иначе…
Катька широко раскрыла глаза.
– Ты хочешь сказать, что видела его раньше? Еще… живого? Ну, мать!.. Нет слов! И где же ты его видела?
– Недели две назад он разговаривал с Тепляковым на набережной, – поделилась я. – Да, точно, в конце августа – начале сентября.
– А что он там делал? – удивилась Катерина. – Картинки покупал?
– Я тогда тоже подумала, что он тепляковский клиент. Но сейчас понимаю, что он там был не ради картин. Он приходил посмотреть на меня. Не понимаешь? Я тоже. Тем не менее это так. Он ничего не купил. Прошелся вдоль нашей выставки, делая вид, будто рассматривает картины. А сам все время на меня косился!
