– На покупку Терехинского наследства.
– Правда?!
Я обрадовалась, что мои догадки оказались верными.
– Здорово! Выходит, ты станешь нашим городским олигархом!
– Всю жизнь об этом мечтал, – шутливо проворчал Иван.
– Конечно, мечтал! Сам говорил: «Пресса – четвертая власть»!
– Это не я говорил, это мне говорили.
– Неважно!
Я не могла сдержать глупого детского восторга. Чему, собственно, я радуюсь?
– Тому, что господин Дердекен остается в пределах твоей досягаемости, – объяснил внутренний голос.
«Что ж, вполне вероятно,» – признала я.
– Майя! – позвал Иван.
Я взглянула на него.
– Да?
– Мне бы не хотелось, чтобы эта информация просочилась в народ, – сказал Иван.
Я обиделась.
– Можно подумать, я не понимаю!
– Спасибо.
Мы подъехали к стоянке яхт-клуба. Прежде чем выйти из машины, я спросила:
– А у кого ты собираешься покупать терехинские компании?
– У наследников! – ответил Иван.
– У каких?
– У матери и у жены… Не знаю, как дамы разделят имущество, но точно знаю, что управлять компаниями они не умеют. Значит, предпочтут наличные.
– Компании Терехина были проданы за несколько дней до его смерти, – сказала я вполголоса.
Иван быстро взглянул на меня.
– Вот как!
– Да, – подтвердила я.
– Знаешь кому?
– Знаю.
– Можешь сказать?
Я задумчиво почесала уголок рта. Пускай подождет. Нужно немного набить себе цену.
– Не можешь, не говори, – сразу отступил Иван.
– Азику! – выпалила я.
Иван удивился.
– Этому вашему мафиози? Турсун-Заде?
– Ему, – подтвердила я.
Иван немного подумал. Посмотрел в окно, побарабанил пальцами по рулю. Повернулся ко мне и с улыбкой сказал:
– Спасибо за информацию.
– Не за что, – ответила я небрежно. – Да, еще вот что…
Я понимала, что не нужно этого говорить, но меня распирало от собственной значимости. Ужасно хотелось выглядеть солидной информированной особой.
– Ты в курсе, что наследников может быть не двое, а трое?
Иван молча смотрел на меня. В его глазах застыл вежливый интерес.
– Трое? – повторил он. – Вдова беременна?
– Нет, – ответила я. – У Терехина есть ребенок вне брака. Старая история, ей уже тридцать лет. Недавно Терехин занялся поиском своего ребенка.
– Нашел?
– Не знаю.
– Сын, дочь? – быстро спросил Иван.
Я пристально посмотрела на него. Притворяется или действительно не имеет к Терехину никакого отношения?
– Не знаю, – повторила я.
Иван задумчиво кивнул.
– Спасибо, – поблагодарил он. – Ты мне очень помогла.
– Мне бы не хотелось, что бы эта информация просочилась в народ, – повторила я его слова.
– Можно подумать, я не понимаю! – вернул Иван мою шайбу.
Я засмеялась и признала:
– Один-один.
Иван улыбнулся в ответ, спросил:
– Идем?
– Идем.
Мы вылезли из машины. Я хлопнула дверью, повернулась и поймала удивленный взгляд сторожа.
– Привет!
Я помахала ему рукой.
Сторож бросил недоверчивый взгляд на моего спутника и вежливо ответил:
– Добрый вечер.
Иван поравнялся со мной, сторож бросил на него еще один недоверчивый взгляд и спросил:
– Надолго машину оставляете?
– Не знаю, – ответил Иван. – Часа на три, четыре… А может, больше.
– Мы в море идем, – похвастала я.
Сторож исподлобья взглянул на меня, но ответил все так же церемонно, словно незнакомой женщине:
– Приятной прогулки!
– Спасибо.
Мы вышли со стоянки и направились к причалу. Я вспомнила про нашего третьего компаньона и спросила:
– А где Джокер?
– Он на яхте, – ответил Иван. – Проверяет, все ли в порядке.
– А-а-а…
Я украдкой огляделась вокруг. По закону подлости причал был пуст. Обычно здесь толчется масса народу, но именно сегодня, когда мне понадобились свидетели торжества, окрестности вымерли.
Интересно, а Лешка на работе? Что он подумает, если узнает о нашей совместной прогулке с Иваном?
Я мрачно поджала губы и упрямо тряхнула головой. Плевать мне, что он подумает!
– Что-то не так? – спросил Иван.
– Все в порядке, – ответила я коротко. И пояснила:
– Просто волнуюсь. Ни разу не выходила в море.
Это была чистая правда. Наш яхт-клуб организует для всех желающих туры на яхтах. Есть туры одиночные, и стоят они дорого. Есть прогулки массовые, очень популярные не только у отдыхающих, но и у горожан. Хозяева охотно дают разрешение на использование своих судов в коммерческих целях. Прибыль делится между владельцами яхт и хозяевами клуба. В какой пропорции – не знаю. Знаю только, что такая практика устраивает обе стороны.
Иван легко пробежал по мосткам, прыгнул на борт и позвал:
– Смелей!
Я опасливо двинулась следом.
Как я уже говорила, отношение к морю у меня сложное. С одной стороны, я его люблю, а с другой стороны – боюсь. Плавать умею, но не очень хорошо. Долго на воде не продержусь. А еще я панически боюсь глубины. При мысли, что под ногами глубокая впадина, залитая тоннами воды, все мое тело сводит судорогой.
Страшно!
– Страшно, – пожаловалась я Ивану. – Боюсь глубины!
– А ты представь, что это не глубина, а высота, – предложил Иван. – Высоты боишься?
– Не знаю…
– В самолетный иллюминатор смотришь?
Я задумалась. Вспомнила розовые облака, плывущие гдето внизу, и уверенно сказала:
– Не боюсь!
– Вот и здесь то же самое. Не глубина, а высота. Ты сверху, все остальное снизу. Понимаешь?
Я неуверенно засмеялась, но тут же оборвала смех.
На палубу вылез Джокер. Осмотрел нас обоих подозрительными маленькими глазками, спросил:
– Ну, что? Все в порядке?
