Потом зазвучали речи. Кортен потряс гостей своим ораторским искусством. Начав с Конфуция, он быстро добрался до Гёте, перепрыгнул через Боксерское восстание и культурную революцию и упомянул бывший филиал РХЗ в Цзяочжоу только для того, чтобы вплести в свою речь комплимент для китайцев, напомнив, что последний руководитель этого филиала перенял у китайцев новый способ изготовления ультрамарина.
Глава китайской делегации не уступал ему в красноречии. Он рассказал о своей учебе в Карлсруэ, отдал должное немецкой культуре и экономике от Бёлля до Шляйера,
[23]
сыпал техническими терминами, которые я не понимал, и заключил свое выступление словами Гёте о том, что «Восток и Запад уж более неразделимы».
[24]
После речи премьер-министра федеральной земли Рейнланд-Пфальц даже гораздо более скромный буфет произвел бы неизгладимое впечатление. Я начал с устриц с шафраном в соусе из шампанского. Хорошо, что там имелись столики. Терпеть не могу фуршеты, на которых приходится жонглировать сигаретой, стаканом и тарелкой, хотя целью этих мероприятий не в последнюю очередь является прием пищи. За одним столиком я заметил фрау Бухендорфф и рядом с ней свободный стул. Она выглядела восхитительно в своем костюме из «дикого шелка». Все пуговицы ее блузки были на месте.
— Вы позволите присоединиться к вам?
— Только принесите себе другой стул. Или вы готовы сразу же усадить вашу китайскую коллегу к себе на колени?
— Скажите, пожалуйста, а китайцы знают о взрыве?
— О каком взрыве? Шучу. Они вчера были сначала в замке Эльц, а потом испытывали новый «мерседес» на Нюрбургринге.
[25]
Когда они вернулись, все уже кончилось, а пресса сегодня освещает эту историю главным образом с метеорологической стороны. Как ваша рука? Вы ведь, можно сказать, герой! Вашему подвигу, правда, не суждено было стать темой газетных публикаций. А жаль — получилась бы неплохая история.
Явилась китаянка. У нее было все, что делает азиаток предметом мечтаний западного мужчины. Была ли она и в самом деле сотрудником службы безопасности, я тоже не смог понять. Я спросил ее, есть ли в Китае частные детективы.
— Нет частной собственности — нет частных детективов, — ответила она и в свою очередь спросила, есть ли в Германии женщины-сыщики.
Это привело к дискуссии на тему женского движения, переживающего упадок.
— Я плоцитала поцти вся немецкая зенская лителятуля. Как объяснить, сто муссины в Гельмании писут зенские книги? Китаес потеляль бы свое лисо.
Ссясливая Китая, подумал я.
Официант передал мне приглашение Эльмюллера пересесть за его столик. По дороге к нему я запасся морскими языками по-бременски.
Эльмюллер представил мне своего соседа, поразившего меня ювелирной точностью, с которой он распределил свои немногочисленные волосы на почти голом черепе, — профессора Остенрайха, заведующего правовым отделом и почетного профессора Гейдельбергского университета. Эти господа не случайно сошлись для совместной трапезы. Пора приниматься за работу. Меня после разговора с Херцогом очень занимал один вопрос.
— Господа, вы не могли бы объяснить мне, в чем суть новой модели смоговой тревоги? Господин Херцог из полиции в беседе со мной затронул эту тему и упомянул, что по поводу данной модели пока нет полного единодушия. Что, например, конкретно означает непосредственная регистрация вредных выбросов?
Остенрайх счел своим долгом выступить в роли главного докладчика.
— Это — un peu délicat,
[26]
как сказали бы французы. Вам следовало бы прочитать заключение профессора Венцеля, который скрупулезнейшим образом раскладывает по полочкам всю проблематику, связанную с определением границ компетенций, и вскрывает законодательную спесь Баден-Вюртемберга и Рейнланд-Пфальца. Le pouvoir arrête le pouvoir
[27]
— регулирование закона об охране окружающей среды от воздействия экологически вредных выбросов на федеральном уровне блокирует исполнение данного закона на уровне федеральных земель. Кроме того, мы имеем дело со свободой права собственности, защитой предпринимательской деятельности и частной сферой предприятий. Законодатель решил, что можно одним росчерком пера снять все эти противоречия. Mais la vérité est en marche,
[28]
существует еще, heureusement,
[29]
федеральный Конституционный суд в Карлсруэ.
— Ну а как же все-таки работает новая модель смоговой тревоги? — Я вопросительно посмотрел на Эльмюллера.
Однако Остенрайх не намерен был уступать роль ведущего дискуссии.
— Это хорошо, что вы интересуетесь технической стороной, господин Зельб. Я думаю, господин Эльмюллер вам сейчас все объяснит. Однако корень, l'essence,
[30]
нашей проблемы заключается в том, что государство и экономика лишь в том случае могут добиться плодотворного сосуществования и союза, если сохранят некоторую дистанцию по отношению друг к другу. А государство в данном случае, прошу прощения за столь смелую метафору, позволило себе запустить экономике руку в décolleté.
[31]
— Он звонко расхохотался, и Эльмюллер из приличия присоединился к его веселью.
Когда они отсмеялись и вновь воцарилось спокойствие или, как говорят французы, silenc,
[32]
Эльмюллер сказал:
— С технической точки зрения тут все довольно просто. Служба защиты окружающей среды обычно действует так: носители эмиссии, вода или воздух, проверяются на предмет концентрации вредных веществ. Если допустимые нормы превышены, предпринимаются попытки обнаружить и обезвредить источник загрязнения. Смог может возникать за счет того, что то или иное предприятие превышает допустимую норму выбросов. С другой стороны, смог может возникать и тогда, когда предприятия соблюдают нормы выбросов — если погода не справляется с этими выбросами.
— А как люди, которые отвечают за смоговую тревогу, определяют, с каким видом смога они в данный момент имеют дело? Они ведь, наверное, в зависимости от ситуации должны реагировать совершенно по-разному? — Эти вопросы становились для меня все интереснее. Я даже отложил на неопределенный срок следующий поход к буфету и закурил.
