– Мне кажется, что это очень красивая, теплая и
гостеприимная страна, что там живут приветливые люди и бегают хвостатые смешные
кенгуру. Когда я подросла, я поняла, что эта страна находится слишком далеко, в
другом полушарии. Тропические джунгли, экзотические животные и бесконечные саванны.
Я всегда представляю себе дом на берегу океана, а вокруг него нет никакого
забора.
– Твой придуманный дом ничем не окружен?
– Зачем? Из окон этого дома открывается потрясающий вид на
океан. Разве можно прятать подобную красоту? Рядом с моим домиком стоят точно
такие же дома соседей. Вечером мы пьем с ними зеленый чай, зажигаем свечи,
смотрим на океан, подолгу рассматриваем звездное небо и говорим на самые
задушевные темы.
– А когда ты об этом мечтала, тебя не пугал двадцатичасовой
перелет до Австралии и тяжелая акклиматизация?
– Тяжелая акклиматизация не пугала. Ее можно пережить, а вот
двадцатичасовой перелет очень даже пугал. Я жутко боюсь самолетов. Уж если и
лететь куда-то, то только на самолете хорошей зарубежной компании.
– Нашим авиакомпаниям не доверяешь?
– Нет, – отрицательно покачала я головой.
– Почему?
– Когда был один «Аэрофлот», не было так страшно летать и не
разбивалось такое количество самолетов, как сейчас. После того как весь
«Аэрофлот» распродали и появилась масса различных авиакомпаний, начался
настоящий бардак. Никто не думает о безопасности пассажиров, все списывается на
человеческий фактор. Летчики в первую очередь думают о том, чтобы на них не
наложили штраф за перерасход топлива, а не о том, что лучше сделать для того,
чтобы посадить самолет предельно безопасно, думая при этом о тех, кто находится
в салоне и кто доверил им свои жизни. Хорошо хоть, что у нас еще сохранилась
единая железная дорога, а то и ту распродадут и начнется тот же бардак. Нужно
будет оплачивать каждый километр пути, а ценность человеческой жизни отойдет на
самый задний план. Я когда куда-нибудь лечу, напиваюсь до бессознательного
состояния с одной целью: чтобы сесть в салон, закрыть глаза и отключиться. Уж
если что-то и случится, то ты об этом уже никогда не узнаешь. Страшно смотреть
на эти древние самолеты со старой обшивкой, которые уже явно свое давно
отлетали. Кажется, что, как только подобная машина взлетит, она затрещит по
швам. Конечно, не всем приятно видеть пьяную девушку, проходящую регистрацию на
свой рейс, но я же не могу объяснять всем и каждому, что если не напьюсь, то
умру от разрыва сердца прямо на взлете.
– Говорят, что заливать свой страх перед полетом алкоголем –
это неправильно.
– Может быть, но другого способа я пока не нашла. Таблетки
не помогают. Для меня алкоголь словно анестезия. Я ведь даже не ем никогда,
когда в полете кормят.
– Почему?
– Потому что, когда в полете кормят и поят, я крепко сплю.
Словно мне вкололи снотворное, которое начало действовать при взлете и закончило
свое действие сразу, как только самолет коснулся взлетной полосы.
– А тяжелое похмелье потом?
– Это вполне можно пережить. Самое главное – это ощущение
того, что ты выходишь из самолета и понимаешь, что ты живая. Так что
двадцатичасовой перелет – это для меня слишком большая проблема. Наверное,
именно по этой причине я так никогда и не побываю в Австралии.
– Почему не побываешь? Просто нужно выпить такую дозу
спиртного, которой бы хватило на двадцатичасовой перелет, – рассмеялся
идущий рядом со мной Игнат.
– Я тебе сейчас ничего смешного не сказала. Я действительно
жутко боюсь летать, и у меня самая настоящая аэрофобия.
– Извини. Просто представил тебя под алкогольной анестезией,
прогуливающуюся по аэропорту.
– А как ты представляешь себе сказочную Австралию? Ты там
когда-нибудь был?
– Нет, но мне кажется, что там много экзотических животных.
Послушай, а может быть, воплотим твою детскую мечту в реальность?
– Ты о чем?
– О том, что совсем недавно ты не согласилась на домик в
Великобритании, так, может, согласишься на домик в Австралии? Может, стоить
объединить наши немалые капиталы, организовать совместный бизнес и жить среди
кенгуру?
– Ну почему тебе хочется меня куда-нибудь увезти?
– Мне хочется начать новую жизнь.
– Так кто тебе мешает?
– Я не смогу ее начать без тебя.
– Я для тебя что-то типа «Скорой помощи», что ли?
– Ты для меня намного больше, чем «Скорая» и пожарная
охрана, вместе взятые.
Легкий ветер ворошил мои волосы, а морская свежесть бодрила
и заставляла оставить все плохое далеко позади. Я боролась с мыслью о том, что
человек, который сейчас находится рядом со мной, становится мне все больше и
больше интересен. Черт бы его побрал, но меня все сильнее к нему тянет. Я
почему-то вспомнила его руки, которые так умело и нежно массировали мое тело,
и, несмотря на то что моим жизненным принципом являлось недоверие к мужчинам,
мне почему-то хотелось верить Игнату в его стремлении исправиться, начать новую
жизнь и перешагнуть через свое прошлое. Всю жизнь я на дух не переносила
мужчин, живущих за счет женщин, и осуждала тех женщин, которые позволяли это
мужчинам, и вдруг мне стал симпатичен профессиональный альфонс, и я даже нахожу
в нем положительные качества. Возможно, это произошло потому, что сейчас наши
отношения не похожи на отношения того, кто платит, и того, кто получает все
необходимое за свои деньги. Я почему-то вспоминала свою жизнь, подчиненную
строгому регламенту, и поймала себя на мысли о том, как же мне не хватало таких
прогулок у моря с почти незнакомым мужчиной, с которым можно расслабиться и ни
о чем не думать.
Этой ночью я впервые дала волю своим чувствам и
прослезилась.
– Ты что? – Игнат нежно взял меня за подбородок и
заглянул мне в глаза. – Я тебя чем-то обидел?
– Нет, что ты!
– Тогда почему ты плачешь?
– Просто мне уже давно не было так хорошо. Я ведь с Борисом
не получала оргазма. Я его имитировала для того, чтобы не обидеть партнера и не
показаться в его глазах какой-то ущербной.
– Ты три года ему врала?
– Да, – кивнула я.
– Но ведь это очень тяжело!
– Привычка…
– Ничего себе привычка!
– Я и в самом деле к этому привыкла, в результате во мне
развился комплекс собственной неполноценности. Ты – первый человек, которому я
это рассказала. Сама не знаю – зачем? Мне было с Борисом хорошо, но наша
близость была лишена ярких вспышек. Знаешь, и ведь я не одна. Таких женщин
очень много. Просто они об этом никому не говорят.
– Каких женщин?
– Тех, которые имитируют оргазм.
