– Кристина, ты сошла с ума. Это ничтожество поломало всю
твою жизнь.
Неожиданно Ирина замолчала и прикрыла рот ладонью.
– Кристина, если он болеет СПИДом, значит, и ты тоже. –
Сказав это, Ирина отступила от меня на несколько внушительных шагов.
– Ира, прошло еще совсем немного времени. Рано делать
выводы. Ты что, от меня отходишь? Мы же с тобой с детства!
Быстро пробурчав: «Извини», Ирина бросилась прочь и,
несколько раз оглянувшись, споткнулась, но тут же встала, отряхнулась и
ускорила шаг.
– Единственную подругу и ту потеряла, – проговорила я
сквозь слезы.
Тут подъехало такси, и я стала засовывать в машину Игната,
своими действиями вызвав у таксиста недоумение.
– Что с ним?
– Он простыл. Мы торопимся, поезжайте побыстрее. Видите,
человеку плохо.
– В таких случаях нужно «Скорую» вызывать, а не такси.
– Сами знаете, как у нас долго «Скорые» едут.
Когда мы подъехали к нужному дому, я попросила таксиста
подождать и вместе с Игнатом отправилась к его домработнице. Женщина жила на
первом этаже и открыла дверь сразу, как только увидела в глазок Игната.
– Ольга Петровна, я за свертками.
– Сейчас, Игнатушка.
Пожилая женщина скрылась в комнате и вынесла оттуда тяжелый
пакет.
– В этом пакете два свертка, которые были в камере хранения.
– Спасибо.
– Игнат, ты приболел, что ли?
– Простыл.
– Может, за тобой поухаживать надо?
– Нет, Ольга Петровна, это моя девушка. Она мне поможет.
– Очень приятно. – Я поздоровалась с женщиной и
опустила глаза.
– Я пока у тебя в квартире не убираю. Как ты велел.
– Пока не нужно, пусть побольше грязи накопится, –
попытался пошутить Игнат, но тут же его лицо исказилось от боли.
Игнат запустил руку в пакет, который только что дала
домработница, достал оттуда запечатанную пачку долларов и протянул ее стоящей
напротив нас женщине. Нетрудно было догадаться, что в этой пачке было ровно
десять тысяч.
– Ольга Петровна, это вам.
– Мне? – Женщина побледнела и положила руку на сердце.
– Вам.
– За что?
– За честность.
– Игнат, а разве я могу кого обманывать? Я же тебя с детства
знаю, и мать твоя моей лучшей подругой была. Ты же мой крестник. Мне никаких
денег не надо.
Но Игнат уже не слушал Ольгу Петровну и, облокотившись на
меня, вышел из ее квартиры на лестничную площадку.
– Кристи, ничего, что я ей пачку отдал? – спросил он
меня.
– Все нормально, – кивнула я. – У тебя очень
порядочная крестная, не то что ты.
Увидев, что Игнат смахивает слезы, я сжала его руку и
прошептала:
– Не плачь.
– Даже не верится, что сегодня я видел ее в последний раз в
жизни, – прятал свои слезы Игнат, когда садился в такси.
Я подняла голову и посмотрела на одинокий силуэт женщины,
стоявшей у окна. Она нервно теребила пачку долларов и провожала нас грустным и
испуганным взглядом.
Когда мы приехали на съемную квартиру Игната, о которой, по
его словам, никто не знал, я уложила его в постель. Игнат сам попросил меня
сесть рядом и взять его за руку. Он достал блокнот с номерами телефонов всех
своих клиенток и, обзванивая каждую, говорил, что у него СПИД, и предлагал
женщинам немедленно сдать анализы, пока еще не совсем поздно и есть возможность
хоть ненамного, но все же продлить жизнь. Когда очередь дошла до Ренаты, Игнат
сказал ей то же самое, что и остальным, и положил трубку.
– Знаешь, а я ведь у той дочки политика и бизнесмена даже
телефон не взял. Я не смогу ей позвонить.
– Значит, ей придется узнать о своей болезни не из твоих
уст.
У одной из клиенток мобильный телефон не отвечал. Когда
Игнат позвонил на домашний, то на том конце провода мужчина, представившийся
братом той женщины, которой звонил Игнат, сказал, что ее больше нет. Несколько
лет назад она умерла в хосписе от СПИДа. Игнат бросил трубку и закрыл ладонью
глаза.
– Последний номер в книжке оказался роковым. Я даже
звонить-то ей не хотел. У меня с этой женщиной был секс всего один раз и то
несколько лет назад. Кто бы мог подумать! Замужняя женщина, мать троих детей,
жена крупного бизнесмена… Она заказала меня от скуки.
– Страшно-то как, – поежилась я.
– Кристи, я не хочу мучиться такими болями и ходить под
себя. Мне не нужна такая жизнь. Ты должна мне помочь. Неизвестно, сколько я
протяну: день, два, а может, месяц. В тумбочке лежит шприц и ампула. Сделай мне
укол, чтобы я не мучился.
– А что это за укол?
– Это быстродействующий яд.
– Зачем ты хранишь его у себя дома?
– Так, на всякий случай.
– На какой такой случай? – пыталась уточнить я.
– Я знал, что в моей жизни может наступить момент, когда эта
ампула мне пригодится.
– А может, все-таки не надо? Может, я завтра же позвоню в
какую-нибудь клинику или в питерский хоспис? У нас есть деньги, с их помощью
можно продлить жизнь.
– Можно, но только не в моей ситуации. Для меня уже слишком
поздно. Кристи, я отдаю тебе деньги. Даже если у тебя будут проблемы со
здоровьем, то они продлят тебе жизнь. Главное, чтобы ВИЧ-инфекция не перешла в
СПИД. А может, тебя пронесет – ты особенная.
– Сейчас бы как тебе дала! – Я замахнулась на Игната,
но тут же опустила руку. – Слабых не бьют.
Игнат попросил сделать все очень красиво: зажечь свечи и
открыть бутылку дорогого вина. Я дала ему бокал, усадила поудобнее, отметив про
себя, что Игнат тает прямо на глазах. Ему было тяжело даже держать бокал с
вином.
– Тебе тяжело?
– Нет, – немного смутился Игнат. – Ерунда. Давай
выпьем за тебя.
– За меня?
– Перед тем как уйти, мне хочется попросить у тебя прощения.
Прости меня за то, что я сволочь.
На глазах Игната показались слезы, и он смахнул их потной
ладонью.
– Если бы все можно было вернуть…
– Ничего бы не было, Игнат. Ты такой, какой есть, и ни одна
женщина никогда не смогла бы тебя изменить.
Допив вино, Игнат кинул пустой бокал на пол, и он со звоном
разбился.
– На твое счастье. Кристи, скажи мне, а что такое любовь?
