По внешнему виду даже возраст ее определить едва бы получилось. Во всяком случае, я, ни мгновения не сомневаясь, записал бы беглянку в самые древние старухи, если б не упругие груди, почти не прикрытые тканью. Грязные, как болотники колес после дождя, но тем не менее удерживающие форму. Что бесспорно указывало на молодость пленницы. А с учетом условий содержания — даже на юность.
— Я ее уже подбодрил, Влад… — Подорожник стоял рядом с женщиной. — Больше нельзя. Разум может помутиться. Она и так балансирует на грани.
— А что с ней? — Само сорвалось как-то, но целитель Тим сам додумал мой не бог весть какой мудрый вопрос.
— Все это очень странно, командир. Там и истязания, и унижение, и любимая орками «дурь» — грибной отвар, отнимающий волю. Причем влили его в нее как бы не с ведро. Удивительно, что сознание у девчонки совсем не погасло.
— Подожди. Вы знаете, как ее зовут и что она беглянка. А больше ничего Синяя Лента вам не рассказала?
Услышав свое имя, беглянка повалилась на бок и свернулась калачиком, прикрывая голову руками.
— Сам видишь. Вот в таком виде мы со Щеком ее и нашли. Я дотронулся, подбодрил и спросил. Она пробормотала это имя и фразу: «Я — сбежала от них!». После чего не издала ни единого звука.
— А еще говорят, что чем дальше в лес, тем толще партизаны…
— Да, это ты верно заметил… — Из всей фразы Тим явно понял только одно слово. — Девушку голодом не морили. Во всяком случае, она не пленница. Я хочу сказать: не военная добыча… Это либо чья-то данница, либо из тех дурочек, что сами к нелюдям жить уходят. Хотя вряд ли, для такой глупости она еще слишком юна.
Тень вернулся, присел рядом с беглянкой и внимательно осмотрел ее ноги и одежду.
— Что-то прояснилось?
— Заяц сгорит… — проворчал следопыт. Щек охнул и присел у костра.
— Не многое, но кое-что могу рассказать. Она действительно сбежала из стойбища. По ее следу шел отряд из троих воинов. Молодые орки. Возможно, даже не прошли обряд посвящения. Иначе она бы так легко не ушла. Впрочем, девчонке повезло дважды. Причем одно везение как бы повлекло за собой и второе…
— А короче?
— Примерно в ста шагах от того места, где вы ее нашли, аккурат в то самое время, когда мы беседовали с троллем, на девушку напали волки. Вообще-то летом они людей не трогают, другой дичи хватает, но беглянка сильно кровавила. Вот на запах крови звери и вышли. Вот, сами взгляните. Это зубами и когтями сделано… — Тень ткнул пальцем в несколько запекшихся ран на ногах и руках беглянки. Потом — указал на прорехи в одежде.
— И в чем же ее счастье?
— В том, что преследователи нагнали свою добычу практически одновременно со зверями. Между орками и уже почуявшими кровь волками завязалась схватка. Стая собралась как для лета, большая. Не меньше десятка зверей. И пока они сражались, девчонка убралась оттуда.
— А кто кого одолел? — не сдержал любопытства Щек.
Следопыт только плечами пожал, вполне искренне не понимая, зачем объяснять очевидные вещи? Пришлось мне ответить парнишке.
— Волки вряд ли позволили бы девушке уйти. И не только потому, что подранки и ослабевшие особи их главная добыча. А из-за того, что когда звери ошалеют от крови, они режут все живое вокруг, покуда сами не обессилят.
— В точку, командир, — кивнул Тень. — Поэтому я считаю, что гнались за девчонкой молодые орки. След там остался сложный, но опытный воин сумел бы разобраться, и ее схватили бы. Не так далеко беглянка и отползла…
— Да, действительно повезло девчонке.
— А я о чем?.. Ну мы есть будем или как?
* * *
Как у людей, в зависимости от предложенных обстоятельств, смещается точка зрения на одни и те же вещи. Я имею в виду, не из списка фундаментальных и незыблемых истин.
Взять, к примеру, время приема пищи. Совсем недавно я считал и готов был подписаться под каждым словом, что нет и не может быть ничего лучше ужина. А вот сейчас…
Помня прежние высказывания, не стану утверждать, что завтрак действительно самый важный прием пищи, но что очень вкусный, особенно если ты накануне ложился спать без ужина — факт неоспоримый.
Парни даже косточки заячьи не обгладывали, а перемалывали крепкими зубами, не ведающими кариеса и прочих достижений цивилизации. Вот что значит здоровый образ жизни и натуральные продукты. Без ГМО, сахара и прочих нехороших излишеств. Ну а я — дитя асфальта и перелома тысячелетий — даже испытывать свои фотополимерные пломбы на прочность не стал. Не то что кости, хрящи и те только облизнул. Повертел с сожалением в руке остатки пиршества, осознавая простую истину, что один заяц четверых мужиков насытить не способен, и отбросил в сторону.
Синяя Лента, которая до этого мгновения ни разу не пошевелилась, вскочила на ноги, как подброшенная пружиной. Молнией метнулась за костью, и прежде чем хоть один из нас успел рот открыть, захрустела объедками похлеще моих товарищей. Да что там товарищей, любая овчарка обзавидовалась бы.
— Брось! — Я первым обрел голос. — Ты что!
Я имел в виду, что мы оставили кусок зайца и на долю беглянки, просто ждали, когда она придет в себя. Но эффект от резкого окрика получился совершенно неожиданный.
Едва заслышав недовольный голос, девушка опять упала на колени, прикрывая руками голову, зато хруст только ускорился. Как будто мясорубку на повышенные обороты запустили. В общем, она всем видом демонстрировала, что готова понести любое наказание, но еду отдавать не собиралась.
— Прах меня побери! — стукнул кулаком по колену Подорожник, отчего беглянка сжалась еще больше. — Вы поняли?!
— Да. — Тень хмуро кивнул. — Бедняжка привыкла подбирать объедки за орками. А те ее за это поколачивали… Слегка, в шутку… Иначе приучили бы побираться, когда никто не видит.
— Иди сюда… — Я поманил девушку к костру. — Не бойся. Не обидим.
Синяя Лента поглядела на меня из-под локтя, кивнула, встала на четвереньки и быстро подползла к нам. Но после этого снова повела себя странно. Остановившись в паре шагов от костра, она развернулась к нам задом.
— Чтоб вам и после смерти покоя не было! — изрек очередное проклятие целитель Тим, сплевывая под ноги. — Мало мы их били. Надо было в корень вырубать…
— Чего это она? — удивился Щек. — Орки запрещают женщинам на огонь смотреть?
— Да, парень, вроде того, — подтвердил Подорожник. — Но не переспрашивай. Мал еще, потом поймешь…
Я же снял с огня остатки жареного зайца и подошел к беглянке.
— Держи.
Девушка посмотрела на кусок мяса, с испугом перевела взгляд на меня и замотала головой.
— Нельзя…
— Ешь, тебе говорят! — Я прибавил в голос командирских ноток. — Не люблю худых.
Такое объяснение Синей Ленте было доступно. Девушка извернулась, подалась вперед и зубами схватила мясо.
