– А… – Девушка в растерянности.
– Я же зову тебя вэйри, – это слово означало «человек». Самоназвание лесных людей. – И по имени.
Нанджи думает:
– Ладно, пусть будет просто имя, – снизошла.
Когда моя сиделка уходила на охоту, я прислушивался к копошению импланта в башке или просто думал о произошедшем. Словно паззлы в пальцах, вертел в мыслях факты, обмолвки Нанджи, поведение драконидов.
Многое стало ясно.
Вэйри испокон веков жили Лесом. Нелюди приходили издалека. Их магия была могуча и чужда лесу. Они губили зверей и птиц, наводили порчу, убивали подвернувшихся под руку людей, иногда кидали «огонь с неба», сами оставаясь вне пределов досягаемости.
Тот факт, что я спас жизнь Нанджи, вступает в противоречие с ее мировоззрением. Общепринятый образ нелюдя как жестокой и коварной твари пошатнулся, она не знает, как относиться ко мне. Ею движет элементарная благодарность. И, возможно, есть какие-то обычаи насчет спасения жизни, обязывающие ее. И самые явные женские качества – любопытство и сочувствие…
Вечером шестого дня Нанджи помогла мне подняться на ноги. Опираясь на нее, я сумел сделать парочку шагов и едва не потерял сознание. К боли привык, но усталость была такая, словно в одиночку наколол машину дров. Девушка аккуратно положила меня на место, я буквально купался в ее радости за меня.
– Спасибо.
Теплая ласковая вода тут же превратилась в бушующий шторм, несущий острые льдины. Боль, ярость, раскаяние, в таких эмоциях можно захлебнуться и утонуть.
– Что с тобой?! – испуганно спросил.
– Что со мной? – прошептала Нанджи. – Я скажу тебе, что со мной!.. Ты, нелюдь из нелюдей, из оскорбителей сестер, убийц мужчин!.. Почему ты меня спас, убив своих, почему ты не убил меня, когда я пыталась убить тебя? Почему ты так легко принимаешь мою помощь, говоришь со мной и никогда не укоряешь?! Ты, ты!..
Кажется, она размахнулась, но все же не ударила. Я безошибочно потянулся и перехватил занесенную руку. Нанджи попыталась высвободиться, но как-то неуверенно.
– У меня нет ответа, – сказал я. – Разве что – так надо было зачем-то.
– Этого недостаточно. – Нанджи все же освободилась.
– Для меня – вполне… Не спрашивай. Расскажи лучше, как я выгляжу.
Девушка долго молчала.
– Твоя слабосильная раса… я удивлена, что ты выжил после такого.
– И ничего мы не слабосильные!.. – возмутился я.
– У тебя грудь обожжена, лицо и руки. Тебе заново придется учиться владеть оружием.
– И писать, конечно, – интересно, примут меня опять в первый класс…
– Ты умеешь писать?! – изумилась Нанджи.
– Что за идиотский вопрос? Разумеется, я умею писать.
– Странно. Нелюди обычно… – Нанджи замолчала. – Да. Твое лицо… ожоги. Везде. Больше всего пострадал подбородок и губы…
– Фильтры шлема пропустили жар. А через подбородок проходил край маски, и щель выжглась на лице, – понял я.
– …Если самки твоей породы… если нелюдские женщины раньше считали тебя привлекательным, то теперь тебе придется постараться, чтобы найти подругу…
– Женщины, что руководствуются внешностью, – это именно что самки человеческой породы, – буркнул я, запутавшись в ее словах. «Нелюди» и означало «звери», и к тем и другим применялись особые слова и выражения, касающиеся биологии. Однако, ксенофобия здесь пышным цветом… – Да плевать на морду лица, настоящий мужчина должен быть чуть красивше обезьяны. Главное – глаза. Что с ними?
– Я не знаю, – сказала Нанджи. – Правда, не знаю, Серый. Извини.
И вдруг она заплакала. Я схватил девушку за руку, она дернулась и вырвалась, бросилась прочь. Я окликнул, попытался встать – и завалился, ругаясь от бессилия.
Нанджи вернулась и помогла. Потом мы не говорили об этом.
На седьмой день я смог несколько раз встать самостоятельно. Подвиг был награжден вручением одежды – Нанджи каким-то образом разделила свой плащ и предоставила отрез мне, сочинив что-то вроде тоги. Живая ткань, всегда теплая на ощупь, словно собранная из лохматых лоскутков, могла запоминать форму, создавала в любом месте застежки-липучки, завязочки. Команды одежде отдавались мысленно.
Помнится, во время математики я сказал себе «хочу», вот и сбылось. До чего странно таскать на себе нечто живое… и требующее кушать!..
Нан утешила, что плащ ест лишь листву и, собственно, человеческий пот, лишь в крайних случаях требуя кусочка мяса. Биотехнология, как в броне и оружии «нелюдей», или же волшебство?
Я ходил, опираясь на плечо Нанджи, на палку, устраивая десятиминутные перерывы между шагами. Но ходил!
А утром девятого дня я понял, что различаю свет и тени.
Имп сказал, что это именно мои глаза, а не сенсоры, которые он до сих пор отращивал. Я едва не чокнулся от восторга, хохотал и плакал, я говорил Нанджи, что она лучшая сиделка в мире, и признавался ей в любви.
Она была рада за меня и счастлива моим счастьем, я это почувствовал и вовсе потерял голову. Улучив момент, я сцапал девушку и принялся ее кружить, в босую пятку немедленно впилась колючка, и «вальс» закончился на втором обороте столкновением с кустарником. Нан держала меня и смеялась мне в ухо, а я подпрыгивал на одной ноге, чувствовал горячее девичье тело через жесткую листву ее одежды и понимал – я живой, все будет нормально, хоть и не сразу.
Нанджи, должно быть, что-то почуяла. Вдруг перестала смеяться, сдавленно ойкнула и вырвалась, мимоходом дав мне по мордасам, – отчего я свалился, снова ойкнула и заметалась, не зная, поднимать ли меня или убечь подальше. Я полежал, сотрясаясь от смеха и сияя в небеса безумной улыбкой, потом вытер слезы и принялся нащупывать колючку в пятке.
– Не смей больше такое выкинуть!.. – сказала Нанджи, я чувствовал ее потрясение – еще бы, к ней прикоснулся грязный нелюдь!.. Как будто улучшение моего состояния отменяло то, что она поила меня из губ в губы и спала в обнимку.
– То-было-лечение!.. – раздельно прорычала она.
– Ладно-ладно, извини… – тут я почувствовал неладное, – а разве я что-то говорил вслух?
– Ты что, опять залез мне в голову? – спросила Нанджи нехорошим тоном.
– Чего? Это ты мои мысли подслушала!..
– Ничего подобного! Нужны мне твои мысли!..
– Видимо, все же нужны, если ты их читаешь.
– Это ты слишком громко кричишь!..
– И буду кричать!.. – Я снова вытащил наверх свою сумасшедшую радость, ликование. Нан попятилась, неуверенно, споткнулась и упала. Сила моих эмоций опьянила ее.
– Нет, прекрати это, перестань!..
– А почему бы тебе самой не закрыться?
