Я на всякий случай перехватил ее руки, которыми она как будто уже нацелилась выцарапывать. Нан затрепыхалась, шипя, как разъяренная кошка.
– Любимая. Это не я придумал.
Любимая сказала пару-тройку фраз, которые уж точно не должны употреблять юные нежные девушки. Я засмеялся от неожиданности.
Нан это немного отрезвило, и она позволила мне притянуть ее к себе. Мы стукнулись лбами.
И очнулись, хватая воздух ртами, задыхаясь от слишком долгих поцелуев.
– Как это у тебя получилось? – спросила Нан, сталкивая меня и приподнимаясь только для того, чтобы скинуть курточку, с которой я сам разобраться не мог. – Я тебя убить готова была, а сейчас…
Мой меч воткнулся в мох. На нем повисли штаны.
– Я просто хотел сказать тебе, что мне больше никто не нужен. Доказать, что люблю только тебя. Бросил тебе свою эмоцию, ты, кажется, ответила…
– Кажется, ответила, – сказала Нан, обвивая меня ногами и опрокидывая на себя. – Ну, доказывай.
– А может быть… – попытался я воспротивиться. Угу, не выскользнешь из петли – словно в капкан попал.
– Сейчас же!.. – она поймала мой взгляд, и я заблудился между лучиками. Последняя мысль была о том, что мы достаточно далеко от речки, а Сайна с Дарелом достаточно деликатны и смогут удержать исследовательское рвение своей малышни… Потом рассудок погас, и осталось только слитное движение тел, вздохи, вскрики и запах разоренных трав и мхов.
– Забудь, – Нан ласково провела по щеке. – Пусть ее.
– Все-таки заметила? – я как раз гадал, стоит ли ей говорить, что некая любопытная особа из во-о-он тех кустов просмотрела весь первый акт и по меньшей мере половину второго, прежде чем удрала. Нашла, тоже мне, театр…
– Еще бы, – Нан улыбнулась и потянулась соблазнительно. – Погоди-ка…
– Ты поэтому перевернулась?! – ужаснулся я.
– Ну да. Чтобы ей все было видно. Пусть завидует!..
Я попытался вспомнить, как называется это извращение.
– Думаешь, она завидовала? – неуверенно протянул. – Кажется, раньше я ее пугал, потом девчонка притерпелась к моей морде лица, но все-таки не до такой степени, чтобы…
– До такой, уверяю тебя. Еще немножко, и девчонка влюбится в тебя по уши. Но если ты вздумаешь ответить на это, я…
– Знаю. Выцарапаешь мне глаза. И ей заодно.
– Нет.
Я вскинул брови.
– Я не буду возражать. Ну, поревную немножко, так всегда бывает. А потом приму как должное.
Я смог только тупо промычать.
– Это как?
– Серый, – Нан улыбнулась печально. – Дарел прав. Все может сложиться так, что предложенное им станет единственной возможностью для Орлы завести нормальную семью.
– Две жены одного мужа – это, по-твоему, нормальная семья?!.
– Конечно. А что не так? У нас девочек рождается больше, чем мальчиков, и мужчины постоянно гибнут. «Беседы трех женщин» не читал?
– Читал. Те фрагменты, которые ты мне перебрасывала. Значит, мне не показалось, что эти три женщины на самом деле жены одного мужчины?
Девушка кивнула.
– Потом почитаешь полный текст.
– Ну, если ты настаиваешь, – покорно сказал я.
Лицо Орлы полыхало в полутьме, как красный фонарь. А вот нечего было подглядывать. От девушки пахло речной водой – окунулась, пытаясь охладиться после зрелища.
– Ну так что, не передумала? – вкрадчиво спросила Нан.
– Насчет ученичества, – поспешил добавить я.
Девушка радостно просияла. Но вдруг сникла, умоляюще посмотрела на родителей. Ага, какую бы независимую девчонку из себя не строила, все-таки нуждается в их поощрении.
Сайна и Дарел молчали, переглядывались, говоря на Тихой Речи.
– Человеку только кажется, что он убегает от судьбы, – сказал Дарел наконец. – А на самом деле судьба ждет его за поворотом тропы. Я согласен.
Река Дэва плеснула волной.
– Не такой судьбы желала я дочери, – сказала Сайна. – Я согласна. Отныне жизнь ее принадлежит ей.
Орла молчала, полузакрытые глаза ярко бликовали в свете костра. Я вдруг понял, что она плачет. Девушка шевелила губами, словно молилась или пробовала свободу на вкус. Решительно выдохнула, отерла слезы.
– Я прошу взять меня в ученики, – сказала твердо.
– Кого из нас ты просишь? – спросила Нан. Девушка подумала, смотрела то на меня, то на Нан. Я на всякий случай скрестил пальцы: не меня, не меня! Я не справлюсь, я никто из ниоткуда!.. Не гожусь в наставники для юных взбалмошных девиц!..
– Обоих, – сказала Орла наконец.
– Так не бывает, – сказала Нан и осеклась. Неуверенно посмотрела на меня.
– Вы тогда говорили, – начала Орла, – что надо множить знания. Надо всем учиться у всех…
Она запуталась и умолкла. В наступившей тишине громко плеснула волна – все вздрогнули.
– Ты хочешь, чтобы… – неуверенно начал я.
Волна плеснула опять. Я кивнул:
– Так не было. Но будет.
Церемония была простой. Мы не творили древние ритуалы, не клялись Силой, светом звезд или чем-то еще, столь же высокопарным. Отринув эти веками освященные замшелые действа, потому что это казалось правильным, мы сказали простые слова и призвали в свидетели Лес и реку Дэва.
Упала ночь. За пеленой сырого тумана весело шумела река, в ее говоре мне слышались голоса. У Дарела нашлась фляжка чего-то похожего на красное вино. Дети были отправлены спать в лодку.
Было грустно, словно закончилась очередная пустая вечеринка. И страшновато было осознавать нашу ответственность за эту наивную девчонку… Я снова смерил взглядом ее фигуру, усмехнулся – «ученица»…
Разошлись молча. Дарел и Сайна направились к лодкам, мы в лес. И Орла увязалась за нами. Тьфу ты, нечистая сила…
Нан, кажется, притворялась, что не видит ее. Я обернулся:
– Обязанности ученика так далеко не распространяются. Послушай, девочка, почему бы тебе не…
Нан остановила меня, смотрела вопросительно. Орла облизнула сухие губы.
– Я… поговорить… насчет того, что сказал отец… Замуж…
Я в ужасе замотал головой, посмотрел на Нан. Та улыбалась. Скажи ей сам.
– В общем… я… гм, – с присущим мне красноречием начал я. – Орла!.. Твой отец сказал глупость… Которая, возможно, имеет смысл, но я покуда не собираюсь жениться!.. второй раз.
– А я и не хотела, – ляпнула Орла и прикусила губу. Нан мстительно сощурилась.
– Что? – ох, не люблю я этот ее тихий ласковый голосок. – Ты хочешь сказать, что Серый недостаточно хорош для тебя?
