Денис устало отвел глаза и вновь посмотрел на мертвого
охранника.
– А ведь я чудом остался жив… Если бы я с тобой не
познакомился, то уже бы покоился на дне этой ванны…
– А я здесь при чем? – И только теперь, спустя
несколько долгих минут, я испытала настоящий страх, страх, который приходит к
нам сразу, как только мы чувствуем запах смерти. Правда, ко мне он пришел с
небольшим опозданием, от которого мое тело забилось в нервных конвульсиях, а на
лбу выступил холодный пот.
– Если бы я не нырнул для того, чтобы схватить тебя за
ногу, меня бы убили… Бог мой, но ведь ничего не предвещало беды…
– Мне страшно, – жалобно застонала я и,
перевалившись через бортик ванны, вылезла на кафельный пол.
А дальше последовала жуткая, прямо-таки чудовищная паника.
Люди кинулись к своим лежакам, похватали полотенца и, издавая громкие вопли,
наперегонки побежали в сторону раздевалок, распихивая друг друга локтями. В
бассейне и баре стало пусто буквально за считанные секунды. И только ничего не
знающая публика, выходившая из парной, недоуменно пожимала плечами и не могла
понять, что случилось. Денис вытащил из ванны своего охранника и, подхватив его
на руки, пошел в сторону офиса администрации клуба.
Глава 6
Когда мы седели в офисе и давали показания понаехавшей
милиции, я чувствовала себя ужасно разбитой и неимоверно подавленной. В тот
момент, когда Денис потянулся за трубкой, я всмотрелась в его лицо и подумала о
том, что оно постарело на несколько лет буквально за одно мгновение. Оно словно
окаменело, вздрогнуло, напряглось, и на нем появились довольно глубокие
морщины, на которые я не обращала внимание раньше. Я смотрела то на
следователя, то на Дениса, который и в самом деле остался жив только по
счастливой случайности, которую он так упорно связывал со мной.
Они были такие разные… Следователь, разминавший дешевую
сигарету, и Денис, нервно куривший безумно дорогую трубку. В глазах следователя
читалось чисто профессиональное любопытство, лишенное всякого сострадания и
сочувствия. Когда следователь взял чистый бланк протокола и переключился на мою
персону, я глубоко вдохнула и нервно застучала пальцами по столу.
– Ваше имя, фамилия… Место работы… – словно в тумане
доносилось до моих ушей.
Место работы… Мне бы совсем не хотелось, чтобы Денис знал о
моем месте работы. Это никак не входило в мои планы. Никаким боком. Можно,
конечно, соврать, но следователю не составит никакого труда проверить мои
слова.
– Место работы… Вы что, не работаете? – никак не
сдавался настырный следователь.
– Работаю.
– Где?
– Я занимаюсь бикини-дизайном.
– Говорите конкретно. Место работы и должность.
Что я, по-вашему, должен в протокол записывать?! Какой еще
бикини-дизайн?!
– Я работаю в салоне интимных причесок, – немного
вызывающе сказала я.
– Где?!
– В салоне интимных причесок.
– Так и писать?
– Так и писать.
– Он, что, прямо так и называется?!
– Так и называется. – Я чуть было не взорвалась,
но все же собрала остатки самообладания.
– Кем?
– Модельером.
Денис моментально затушил трубку и бросил в мою сторону
подозрительный взгляд. Я сделала вид, что ничего не заметила, и закинула ногу
на ногу.
– Платят хорошо, наверно, в этом салоне, если вы такой
дорогой клуб посещаете? – с особой издевкой спросил уже порядком
поднадоевший следователь.
– Сколько платят – все мое. Я сама никогда чужие деньги
не считаю и вам не советую.
– Это я так, из любопытства спросил…
– Вы бы свое любопытство утолили в другом месте, когда
находитесь не при исполнении. А тут задавайте вопросы по существу, – резко
перебила я следователя и подумала о том, что Светка сделала бы на моем месте то
же самое.
– Вопрос по существу. Вы член клуба?
– Нет. Я пришла по гостевой. Чтобы стать членом клуба,
нужно сначала с ним ознакомиться.
Следователь слегка поправил очки и пристально посмотрел мне
в глаза. Видимо, правду говорят, что любое общение с ментами вызывает довольно
странный и крайне неприятный осадок. Светка всегда говорила мне о том, что от
них желательно держаться подальше, потому что, что бы ты ни делала, что бы ни
говорила, что бы ни доказывала, это никогда не пойдет тебе на пользу и всегда
обернется против тебя.
– Боже мой, и чего только сейчас в Москве не
развелось, – кряхтел следователь, заполняя протокол. – Это же уму
непостижимо. Даже салон интимных стрижек открылся. Дурят нашего брата как
хотят. Ладно на голове, ну а там-то что можно делать?!
– Прическу, – как можно более хладнокровно
ответила я.
– А что там чесать-то?! Мудя, что ли?! – противно
заржал следователь.
– И мудя тоже…
– Ну дожили! Уже там наводить марафет начали…
Ни стыда ни совести.
– У любого цивилизованного человека там всегда должен быть
марафет.
– Да я до седых волос дожил и никогда свое хозяйство
напоказ не выставлял! Мы без этого обходились и ничего, нормально.
– Очень жаль, – не переставала ехидничать
я, – За своим хозяйством нужно следить в первую очередь. – Но не
стоит делать из него культ.
– Ну это зависит от того, насколько трепетно вы к нему
относитесь.
– Что, и мужики приходят тоже?!
– Приходят, и очень много.
– Педики, что ли?!
– Не интересовалась. Наш салон посещают люди самых
различных ориентации.
– Что, и я могу прийти? И ты меня там причешешь?
Глаза следователя сузились донельзя и наполнились такой
похотью, что мне захотелось встать и отвесить ему капитальную пощечину.
– Во-первых, я с вами на ты не переходила. Во-вторых,
посещение такого салона довольно дорогое удовольствие. Боюсь, что у вас просто
не хватит денег. Если у вас не ухожена голова, то вы вряд ли будете ухаживать
за тем, что пониже. В третьих, моя работа ничем не отличается от вашей. Каждый
из нас делает свое дело. И в четвертых, я уже предупреждала, чтобы вы задавали
вопросы только по существу. Я пришла сюда не за жизнь с вами толковать, а для
того, чтобы дать определенные показания. И поскорее – у меня нет времени.
