– Я видела ее клипсу.
– Ерунда. Мало ли на свете похожих клипс.
– По-моему, это Светина.
– Ты можешь ошибаться. Что-то не похоже, чтобы режиссер
собирался сегодня встречаться с твоей подругой, по-моему, он решил отдохнуть с
артисткой. Слушай, а может, мы тут все рискуем жизнью, а твоя подруга сидит в
каком-нибудь баре и попивает «мартини» в гордом одиночестве?
– Она бы позвонила. У нее телефон отключен.
– Быть может, она не хочет, чтобы ты ее беспокоила.
Скажем, она вынашивает какой-нибудь план мести.
Или строит грандиозные проекты на предмет своей звездной
карьеры…
Я замотала головой и отвернулась к окну. Затем вновь
повернулась к Денису и виновато произнесла:
– Денис, тебе нужно в больницу, а ты со мной возишься…
– В последнее время у меня появилось кое-что, поважнее
собственного здоровья…
– И что же у тебя появилось?
– Ты.
Я почувствовала, как на глаза накатились слезы, и с трудом
сдержала себя от того, чтобы не упасть Денису на грудь и не разрыдаться во весь
голос.
– Спасибо тебе.
– За, что? – искренне удивился Денис.
– За то, что ты рядом.
Как только наша машина остановилась, я схватилась за ручку и
постаралась всмотреться в кромешную темноту.
– Где это мы?
– На кладбище…
– На кладбище?!
– Ну да. Я же тебе говорил.
– Я подумала, что ты шутишь…
– Аня, мне кажется, что сегодня нам всем вообще не до
шуток.
Мужчины развязали еле живого режиссера и отошли от него на
несколько метров. Илья посветил ему в лицо мощным фонариком, от которого тот
стал щурить глаза и отворачиваться в другую сторону. Я стояла рядом с Денисом и
всячески пыталась сохранить самообладание.
Где-то в подсознании мне представлялась моя ненаглядная
Светка, которая сидела в каком-то баре и лениво потягивала через соломинку
коктейль. Она отключила мобильный для того, чтобы остаться наедине со своими
мыслями и тщательно разработать план дальнейшего шантажа… Пусть лучше будет
так, а не по-другому.
Хоть бы шантаж не удался – тогда и моя подруга выкинет эту
бредовую идею из головы. Пусть… Только бы она была жива… Только бы с ней ничего
не случилось…
Неожиданно режиссер привстал, поправил повязку на ноге,
которую он искусно смастерил из собственной футболки, и попытался сохранить
равновесие.
– Я не понимаю, что здесь происходит? – каким то
глухим, неестественным голосом спросил он.
– Ничего. Не считая того, что сейчас ты собственноручно
выроешь себе могилу, – как никогда спокойно ответил Денис.
– Что?!
– Что слышал. Сейчас ты возьмешь лопату и выроешь могилу.
– Зачем?!
– Ну что же ты такой бестолковый. Ты что не знаешь, для
чего роют могилу?! Наверно, для того, чтобы в нее лечь.
– За что?!
– Ты прекрасно знаешь, за что.
Денис кинул режиссеру саперную лопату и сложил руки на
груди.
– Давай рой и не делай такую непонимающую рожу.
– Я не могу. У меня нога прострелена. Мне нужно в
больницу.
– Больница тебе не понадобится. На том свете тебе
вообще ничего не будет нужно. Ни здоровья, ни денег, ни славы. Человек приходит
в этот мир совершенно голым и пустым и уходит в него точно таким же.
– А где мои деньги? Где мой пакет с долларами?
– Зачем он тебе?
– Я должен отдать долг…
– У мертвых не бывает долгов. Мертвым прощают все, даже
такие бабки. Самый лучший способ погасить тот долг, который ты не в состоянии
вернуть, это умереть. Этим ты обезопасишь не только себя, но и своих близких.
Вытащив пистолет, Денис наставил его на режиссера и процедил
сквозь зубы:
– Давай копай, а то сейчас схлопочешь новую пулю!
Режиссер нервно затрясся как осиновый лист и, громко
постанывая, поднял лопату с земли.
– Ребята, давайте разойдемся по-хорошему. Вы мне
возвращаете мои деньги, а я сам позабочусь о трупах.
Мы вообще не пересекаемся, потому что никогда друг друга не
видели и никогда друг о друге не слышали, – пробубнил он себе под нос и
кинул в сторону Дениса взгляд, полный надежды.
– Копай! – грозно приказал Денис.
– Ты что, и вправду решил меня похоронить?!
– А ты что думаешь, с тобой шутки шутят?
– Но ведь я ничего вам не сделал!
– Если хочешь жить, то скажи, где девушка по имени
Света!
– Какая еще Света?
– Ты прекрасно знаешь, о ком идет речь!
– В том-то и дело, что знать не знаю. Даже не имею
представления.
– Знаешь!
– Ей-богу, не знаю.
– Да побойся ты Бога, наконец! Ты и так его уже сильно
разгневал! У тебя есть хоть что-то святое?
– Я не знаю никакой Светы!
Я поняла, что больше не в силах молчать, и решила влезть в
разговор.
– Сегодня вы должны были встретиться с этой девушкой у
вас в доме.
– С какой девушкой?
– Со Светой.
– Да не знаю я никакой Светы. Сегодня я встретился с
Ольгой. Не мог же я встретиться сразу с двумя девушками…
– Мог, – чуть было не потеряла я терпение. –
И у вас это очень хорошо получалось. Я видела это на кассете.
– Меня с кем-то путают.
– Вы не тот, кого можно спутать.
Я достала из кармана клипсу, которую успела поднять в доме,
и поднесла ее к фонарику.
– Эта клипса принадлежит моей подруге.
Я нашла ее в вашем доме.
– Может, это Ольгина клипса?
– Сомневаюсь. Я специально откинула покрывало и
посмотрела на покойную Ольгу. Она не носит клипсы.
У нее проколоты уши. В них вдеты довольно крупные серьги с
массивными бриллиантами.
