– Вот, примерно вот так… Вообще, если его покормить, то может получиться много чего интересного… Только аппетиты у него просто кошмарные!
Я взял со стола пачку салфеток, куриную ножку, гроздь зеленого винограда и отправил все это внутрь. Туда же отправилась бабочка проходящего мимо официанта, полотенце с его руки, бутылка шампанского…
– Я могу долго продолжать… Думаю, с таким цилиндром в банк меня не пустят!
Нервные смешки пробежали по залу. Содержимое цилиндра уже давно превышало средних размеров баул, а после каждой новой порции «лакомства» я исправно демонстрировал пустующее «чрево» и даже дал его общупать со всех сторон старательному малышу. Напоследок я торжественно продемонстрировал в воздухе стручок красного перца и опустил внутрь.
– Я называю его Лангольерчиком! – умилительно сказал я и погладил цилиндр по боку. – И на голову без крайний нужды стараюсь не надевать! Не только из-за его аппетитов и опасений за собственную прическу… У него еще и отрыжка бывает!
С этими словами я направил цилиндр отверстием в воздух и легонько хлопнул по крышке. Вырвавшемуся оттуда столбу пламени позавидовал бы любой огнемет! Жаром обдало не только ближайших ко мне зрителей, но и соседние ряды. Громадная люстра закачалась в волнах горячего воздуха, а рев был настолько сильным, что зарезонировали бокалы.
– Когда-то мне посоветовали его как средство от перхоти…
Видимо, мой черноватый юмор не всем пришелся ко вкусу… Ну ничего – я привык! Наверняка со зрителей, над которыми проревел огненный поток, уже хватит впечатлений, и я перешел к соседнему столику. Цилиндр я оставил на первом, и в него с опаской заглядывали проходящие мимо официанты. По ходу я разглагольствовал, благо слушали меня уже внимательно.
– Вообще меня трудно назвать профессиональным артистом и фокусником. Я редко выступаю на публике. Да и набор приемов у меня несколько… нестандартный, так что я, с вашего позволения, буду обращаться к вам за советом и пожеланиями… Пожелания – это вообще интересная тема… Любое желание можно вывернуть так, что проситель горько пожалеет об этом… Но не будем вдаваться в философию! У нас тут не лекция, а вечер чудес… Но уж что точно можно сказать о стабильности желаний, так это то, что женщины всегда хотят выглядеть лучше…
Я подходил к столику с довольно традиционной парой – стареющий миллионер и роковая женщина, взирающая на весь мир с высоты своей красоты и каблуков. В одном забавном фильме я услышал прекрасное определение таких женщин: «Красивая, как Венера, но гордая, как крейсер «Варяг». На мой вкус, в ее груди было многовато силикона, но, может, ей нужна была дополнительная подушка безопасности… Ладно, не мое дело… Женщина и вправду была весьма эффектна. Пожалуй, наиболее уязвимым местом в ее красоте были волосы. Скажем так, они не дотягивали до общего уровня, несмотря на все усилия обладательницы. Видимо, совершенство недопустимо в жизненных реалиях…
– Скажите, пожалуйста, мадемуазель… – обратился я к красотке. Стоит сказать, что в ее глазах я по-прежнему выглядел зверушкой… Впрочем, в глазах этой женщины все мужчины являются самцами – вопрос только в том, к какой группе они относятся – львов или козлов (ослов, баранов, предпочитаемое мясо подчеркнуть). На меня она смотрела с традиционным вызовом и легкой брезгливостью. Ну ладненько… – Вы довольны своей внешностью?
– Абсолютно! – отрезала мадемуазель. Видимо, более провокационного вопроса сложно было придумать. Я, во всяком случае, не могу…
– А что, если я предположу, что к вашему цвету глаз лучше подойдут естественно рыжие волнистые волосы примерно на ладонь длиннее нынешних? – На ум удачно подвернулась прическа женщины-буксира. Мой вопрос был сама невинность, но в цель он попал. Леди вспыхнула. Дабы подавить зарождающийся апокалипсис, я продолжил: – Думаю, нам понадобится зеркало!
Искомый предмет имелся на одной из стенок. Был он, правда, великоват – где-то метр на два, а в придачу облачен был в тяжелую раму, но ничего. Грузчиков вызывать не придется. Я вытянул руку в сторону зеркала и щелкнул пальцами. Под гробовое молчание зрителей зеркало снялось со своего места и медленно поплыло по направлению к нам. Когда оно проплывало над чьими-либо головами, люди непроизвольно сжимались, ожидая крушения, но зеркало все так же плыло дальше. Крушение все-таки произошло, когда из боковой двери на приличной скорости вынырнул официант с какой-то старой и пыльной бутылкой. Видимо, он пропустил начало моего маленького представления, роясь в винных погребах заведения, а посему вид проплывающего в воздухе мимо него немаленького предмета обстановки шокировал его до глубины души. Собственно, именно драгоценная бутылка выпала из онемевших рук и с грохотом, особенно четко слышимым в гробовой тишине, разбилась о мраморный пол. Зал вздрогнул, резко обернулся на звук, а затем так же резко обернулся обратно, желая убедиться в том, что зеркало не постигла та же участь. Более того, зеркало как ни в чем не бывало доплыло до своего места и застыло прямо в воздухе напротив красотки. Красотка уставилась в него как завороженная, а я покинул свой пост и направился к недавнему месту крушения – грех добру пропадать, тем более что кто-то уже рванул за шваброй.
Отстранив официанта с метелкой, я демонстративно закатал рукава и мягким жестом поманил с пола осколки. Они нехотя пошевелились, а затем уже бодрее поднялись в воздух и дружно собрались в недавно разбитую бутылку. Теперь дело за содержимым, которое, повинуясь моему щелчку собралось с пола и красивой дугообразной струей наполнило пустующую емкость. Завершающим аккордом была пробка, которая со скрипом втиснулась на свое место, – подобное вино принято открывать прямо перед заказчиком, так что не будем нарушать традиций, когда не следует.
– «Мутон Ротшильд», одна тысяча девятьсот сорок пятого года… Неплохо… Чей заказ?
В середине зала кто-то неуверенно поднял руку. Я кивнул и отправил бутылку в такой же неспешный полет к адресату, как до этого зеркало… Кстати, про зеркало: его сейчас со всех сторон изучал конферансье, призванный специально для этой цели гостями с соседнего столика. Он даже попытался толкнуть зеркало, чуть-чуть. А фигушки! Если я приказал предмету висеть в воздухе, то он и будет там висеть, что бы там всякие конферансье с ним ни делали.
– На чем мы там остановились? Ага! – сказал я, возвращаясь к зеркалу.
Придирчиво осмотрев притихшую красотку, я драматично хлопнул в ладоши, и началось чудо. Я специально не стал накрывать голову женщины платком или еще чем-нибудь в таком роде – так эффектнее. По залу прокатилось дружное «ах», когда волосы начали рыжеть, удлиняться и завиваться. На самом деле раздел косметической магии не так уж сложен, просто мне он никогда не был интересным, но на всякий случай я освоил и его. Процесс изменения внешности более медлителен, чем сделал его я, но и это объяснялось просто – косметическая магия доступна практически любой ведьме, а не только самым сильным из колдунов, – я просто ускорил процесс за счет своих сил для пущего эффекта.
На красотку было приятно посмотреть. И дело было даже не в том, что новая прическа шла ей невероятно (хотя требовала другого макияжа, но с этим она уже и сама справится). Просто от ее былого выражения надменного превосходства не осталось и следа (само по себе величайшее чудо), а такое выражение способно испортить даже самую лучшую внешность. Оставалось только посочувствовать ее престарелому кавалеру – грядет небывалое обновление гардероба под новый имидж, которое больно ударит даже по самому туго набитому кошельку…
