– Это не мои знакомые! – выпалила она.
– Да? – переспросил он. – Я тоже сперва так подумал… Чтоб из-за тебя да так ссориться? Но все-таки поубивались же… Ладно, надо уходить. И тебе.
– Мне – зачем?.. Да и тебе… Или ты в чем-то замешан?
Он бросил ей в лицо ворох одежды:
– Теперь и ты замешана. Не понимаешь? Тебя теперь убьют. Просто – на всякий случай. Обязаны!..
Одежду она не поймала, та упала к ее ногам. Халат распахнулся, взгляд изумрудных глаз скользнул по ее телу с холодным интересом профессионального патологоанатома. Лицо оставалось участливым, но зеленые глаза стали чуть строже.
– Ты с ума сошел? – пролепетала она беспомощно. – Надо вызывать милицию. Или ты из этих… каких-то тайных структур? ФСБ, ФБР или ЦРУ, кто вас разберет! Или напротив – мафия?
Он хмыкнул:
– Почему – напротив? Это ж близнецы и братья! Нет, я не из тех силовых структур.
Она правильно поняла уклончивый ответ:
– А из каких?
– Ну… несколько других. Да и какие, к черту, силовые? Разве что в самом широком смысле.
Она сказала в страхе:
– Ладно, я поняла… кажется. Ты не хочешь, чтобы милиция или кто-то там еще знали о твоем участии.
– Твоя вера в милицию трогает сердце. Наверное, ты единственная в стране, кто все еще верит в этих ребят. Но милиция тебя не спасет. Тебя обязаны убить. Просто на случай, если ты что-то увидела или услышала то, что тебе не положено знать. Решай! Либо уходишь сейчас же со мной, либо остаешься умирать… что случится очень скоро.
Он говорил спокойно, обыденно, но на нее словно вылили ведро холодной воды. Оставить квартиру, которую ее родители ждали двадцать долгих лет? Не бросали гадкую малооплачиваемую работу, потому что очередь хоть и медленно, но двигалась, а мечты о собственной квартире становились все реальнее. Оставить насиженное место решались только те смельчаки, что выменивали шило на мыло: чуть лучше или чуть хуже, ближе к центру или к природе. Но оставить просто так? Бросить и уйти?.. Нет, она не настолько сильная, какой выглядит и какой себя подает всем и каждому!
Она вскрикнула беспомощно:
– Ты с ума сошел?.. У меня квартира, хорошая работа!.. Через неделю зарплата!.. А деньги уже кончились…
Она поперхнулась, внезапно подумав, что, на взгляд его тайных структур, она вроде премудрого пескаря, старая и пугливая. В то время как с ним рядом ходят длинноногие красотки в шортах, ничуть не ярче ее, с длинноствольными пистолетами в красивых кобурах и в маечках с глубокими вырезами. И денег эти стервы не считают. И квартиры для них всюду.
– Решилась? – спросил он понимающе. – Ну?
Она тяжело перевела дух, рухнула на диван, сказала с истерическим легкомыслием:
– А, была не была!.. Вообще-то я всю жизнь мечтала вляпаться в какое-нибудь грязное политическое дело. Другим же везет?
Он с сочувствием следил, как она тут же вскочила и торопливо одевается.
– Малявка… ты не представляешь, как в самую точку.
Она спохватилась:
– Но только я ничего не знаю и ничего не умею!
– Признаки типичного русского интеллигента, – кивнул он. – Ладно, малявка… Давай-ка… Хотя нет, погоди.
Он оглядел комнату, ноздри вздрагивали. В глазах появился хищный блеск.
– Что-то не так? – спросила она.
– Мужчиной не пахнет, – сообщил он. – Но когда-то здесь как сыр в масле катался.
– Как сыр? – Она фыркнула. – Он так не считал.
– Не говорил, – возразил он. – Но считал.
Его руки поднялись к антресолям. Она задержала дыхание, по всей его спине пришли в движение группы мышц. Это длилось только мгновение, у культуристов на подиуме это объемнее и эффектнее, но женское чутье подсказало, что эти вот мышцы настоящие, не дутые специальными упражнениями. Эти выглядят так, будто под кожей перекатываются толстые эластичные канаты.
– Что ты ищешь?
– Я уверен, – ответил он, – что у тебя там кое-что осталось…
– Не смей!
Но он, подтянувшись на одной руке, другой быстро разворошил узлы, связки старых книг, горки посуды, старую обувь, с торжеством выволок мешок с мягким тряпьем. Она задохнулась от возмущения.
На пол полетели тряпки, старые майки, халат, пара рубашек, брюки, еще одни… Наконец он встряхнул и приложил к себе старые вытертые джинсы. Они едва доходили до щиколоток, но в поясе оказались в полтора раза шире.
Глава 4
Через мгновение он стоял перед ней уже в рубашке отвратительно лилового цвета, что едва не лопалась на его широченных плечах. Чтобы скрыть короткие рукава, быстро закатал их по самые предплечья, ворот расстегнул поглубже, а джинсы взял в обе руки и дернул в стороны. Послышался треск, руки разошлись в стороны, в правой остались шорты с модной в этом сезоне бахромой.
– Ветхие, – успокоил он. – Теперь надо уносить ноги. Да и головы.
Она беспомощно металась по комнате, все вещи надо взять с собой, чтоб не пропало, наконец сильная рука ухватила за локоть. Из глубины зеленых глаз смотрела жестокая непреклонность.
– Уходим!
– А когда вернемся?
Ее взгляд пробежал по комнате, по столу с компьютером, семнадцатидюймовый монитор, на прошлой неделе добавила оперативную память… куча новых лазерных дисков… Шкаф с новым платьицем, которое успела надеть всего трижды… А каких трудов стоило собрать денег на стол и навесные шкафчики для кухни!
Она чувствовала, какой ответ он проглотил, но после паузы ответил почти по-человечьи:
– В этой жизни возможно все.
Стены замелькали, хлопнула дверь. В подошвы больно стучали ступени. Ее подхватывала сильная рука, поворачивала, задавала направление, она снова неслась как угорелая, периодически сбоку мелькали двери, но она бежала и бежала вниз, наконец впереди внизу появилась дверь, выросла и заслонила собой мир так, что Юлия с разбегу ударилась о нее, как сырник о сковородку.
Она не успела спросить, почему не лифтом, стоит чуть-чуть подождать, вон огонек движется, кто-то поднимается… возможно, как раз на их этаж… но Олег открыл дверь во двор, тут же будто переключил в себе скорости, вышел медленно и степенно, как надлежит в ночное время суток, шепнул одними губами:
– Выходи.
Лунный свет высвечивает спины гигантских черепах, что за ночь сползлись в их двор, – так ей показалось вначале. Она еще помнила время, когда во дворе стоял один «жигуль» и два «Москвича», а теперь «Скорая помощь» не может пробиться к подъезду, жильцы ругаются, многие просто из зависти: две трети автомобилей – иномарки, днем на солнце как жар горят их крыши, на хромированные ручки смотреть больно, а ночью то одна, то другая начинает вопить, что ее грабят…
