Сэр Лангер не показался опытным бойцом, Томас опустил копье и с силой ударил в щит, а сам легко уклонился от тупого острия, что скользнуло рядом со шлемом. Грохот, лязг железа, его руку тряхнуло, содрогнулся и конь, приняв всю силу удара на себя. Томас удержал его поводом, оглядываться не стал, чутье подсказало, что противник не просто удержаться в седле не сумел, но вылетел, будто его вышибло бревном тарана, вернулся в свой конец поля.
У входа на поле Олег с укоризной покачал головой.
– Вот чему ты учился всю жизнь?
– Чему? – спросил Томас настороженно.
– Людев обижать, – ответил Олег печально. – Он же на землю упал!
– А ты б ему соломки подстелил, – сказал Томас язвительно. – Ишь, человеколюб отыскался!
– Знал бы…
– Так ты ж вроде в будущее заглядываешь?
– Такие мелочи не зрю, – ответил Олег. – Я зрю движение народов, падение и рождение царств. А вот ты – грубый. Так человека вдарить! Было бы за дело, а то потехи ради.
Томас нетерпеливо оглядывался, с той стороны уже возвышается другой всадник, герб Томас не различил, да и не важно, в крестовом походе с королями приходилось сражаться бок о бок, а потом, в минуты отдыха, еще и съезжались в рыцарском поединке, где никто не смотрел, кто перед ним: король, герцог или простой однощитовый рыцарь.
Сшибка, резкий сухой треск, в воздухе с треском разлетелись белые щепки. Томас пронесся вдоль барьера, покачиваясь и с трудом удерживая копье, а его противник от удара завалился на спину, пробовал удержаться, но испуганный конь несся слишком быстро, и рыцарь все сильнее заваливался на спину, наконец, пытаясь удержаться, он выронил из руки тяжелое копье, в седле удержался, однако рев на галерее, где разочарованный, где восторженный, показал, кто проиграл схватку.
Олег рассматривал схватку с ленивым интересом человека, повидавшего этих схваток… и все же увидевшего нечто новое. Когда-то конница всех стран и народов не знала даже такой вещи, как стремена, но вот их придумали скифы и ввели в обиход, хотя в Европе они появились всего двести-триста лет тому, совсем недавно. Как и везде, это сразу дало преимущество над бесстременными и абсолютное превосходство над пешими, но самое главное, что теперь пика стала превращаться в копье, по-настоящему грозное оружие.
Без стремян таранная атака тяжелой конницы с копьями «в упор», то есть плотно зажатыми под правой мышкой, абсолютно невозможна. Но когда появились стремена, то это прежнее копье стали называть просто пикой, а копьем стало служить настоящее чудовище, длинное и толстое. Укрытый броней конь, тяжеловооруженный всадник и само громадное копье составляют единое целое. Когда такой всадник разгоняется, это страшное зрелище, и ничто не в состоянии остановить тяжело вооруженного рыцаря. Как говорят знатоки, такой рыцарь способен пробить даже крепостную стену. Во всяком случае, глинобитную стену восточной крепости прошибет навылет, почти не замедлив скорости, а в крепости еще потопчет и расплющит, как лягушек, массу вооруженных защитников.
А если учесть, что такое копье можно держать дальше центра тяжести, ближе к хвостовой части, то в этом случае копье можно удлинить почти на треть, даже чуть больше. Кстати, седло тоже изменили, подняв заднюю луку и уперши ее в поясницу всадника, теперь такой всадник несокрушим…
Он вздохнул, окинул оценивающим взглядом могучего Томаса. Да, такой конный рыцарь с копьем наперевес несокрушим, но лишь до тех пор, пока не встретит скачущего навстречу такого же рыцаря. И тоже с длинным копьем, зажатым под мышкой.
Слуги примчались, держа на плечах эти свежевыструганные бревна, там, у края турнирного поля, уже соорудили высокую подставку для копий. Сюда слышно, как остро пахнет свежим деревом, сейчас там не меньше дюжины новеньких копий, но к концу турнирного дня обычно остается едва ли хоть одно, а к середине всего турнира на этой подставке копья сменятся несколько раз.
Он отвлекся, за это время Томас вышиб из седла еще одного. Среди толпы нашлись сторонники этого прибывшего чужака, уже сбегали к шатрам побежденных и привели оттуда коней с навьюченными доспехами: конь и доспехи достаются победителю.
Глава 20
Олег с ленивым беспокойством посмотрел на Томаса. Доспехи еще целы, зато грудь вздымается, как волны в бурю, в легких свистит и клокочет, будто закипает вода в гигантском котле. Когда поднял забрало, со вспотевшего лба сорвались крупные капли.
– Может, хватит?
– Бросают вызов, – возразил Томас.
– Возьмут измором, – сообщил Олег. – У тебя уже руки дрожат!
– Еще нет, – огрызнулся Томас. – Парочку еще заставлю поваляться в грязи…
Протрубили трубы, на арену вышел, вышагивая надменно и торжественно, одетый в золото и парчу оруженосец, за ним на прекрасном дорогом коне выехал сэр Филипп фон Ризенштерн, так его объявили, красивый и надменный, весь в блестящих доспехах из прекрасной стали, на груди вычеканен герб и вздыбленные львы, с плеч красиво ниспадает пурпурный плащ.
Голову он оставил непокрытой, светлые волнистые волосы красивыми локонами падали на плечи и спину. На галерее взорвались восторженными криками.
Томас сказал ревниво:
– Это не рыцарь, это дамский угодник!
– Не обманись внешностью, – предостерег Олег. – На тебя тоже можно всякое подумать.
– Что? – спросил Томас с подозрением.
– Не отвлекайся, не отвлекайся, – ответил Олег ласково. – Тебе сейчас вдарят.
– Нет, ты мне скажи!
– После схватки, – пообещал Олег. – Когда тебя вынесут ногами вперед.
Томас молча опустил забрало, конь тряхнул гривой и понесся, набирая скорость, навстречу всаднику с опущенным копьем. Олег напрягся, когда прозвучал металлический удар сокрушительной силы. Томаса отшвырнуло навзничь, Олег видел, с каким трудом восстанавливает равновесие, но копье из руки не выронил, на свою сторону прибыл уже ровный, как свеча, копье смотрит обломанным острием строго в небо, а его противник потерял и копье, и стремя.
Рыцари, взявшие на себя роль судей и герольдов, вынужденно признали победу сэра Томаса Мальтона. Олег дождался, когда подъедет Томас, сказал тихонько:
– Говорил же, что он только выглядит дамским угодником?
Из-под опущенного забрала прохрипело:
– Так что можно на меня подумать?
– Но тебя ж не вынесли ногами вперед, – напомнил Олег. – Разворачивайся, пленник чести… Вон там еще один выезжает! Неужели и с этим будешь драться?
Оруженосец и слуга, оба одетые кричаще пышно, вели под уздцы от шатров в сторону турнирного поля крупного коня под красной в крупную клетку попоной. На коне восседал, как влитой, огромный рыцарь в темных доспехах, солнце тускло блестит на матовом металле, выглядит опасным. Со стороны галереи подбадривающе закричали, рыцарь вскинул руку в приветствии, на галерее закричали громче, в воздух взлетели шапки.
