Во главе отряда Томас рассмотрел всадника и, хотя лишь мелькнуло его злое перекошенное лицо, понял, что не забудет: рослый, худой, лицо узкое, будто его самого перековали из меча, в настолько облегченных доспехах, что даже конь кажется тяжело закованным рыцарем, меч в руке всадника длинный, блестящий, выкован очень умелым оружейником.
Всадник постоянно бросал взоры в сторону далекого замка, покрикивал, чтобы торопились, и Томас застонал на бегу от чувства бессилия, наконец, ворвался в дом, успев увидеть, как в соседний амбар вбегает народ, двое дюжих мужчин с обеих сторон навалились на тяжелые створки. В доме, куда вбежал Томас, двое мужчин торопливо рылись в углу, один с радостным воплем вытащил плотничий топор, второй отыскал палицу, утыканную обломками кремня.
– Быстро помогите с доспехами! – гаркнул Томас.
Он подхватил половинку панциря, мужики все поняли и хотя неумело, но споро застегнули ремешки. По улице с бешеным грохотом копыт носились страшные люди на огромных конях, совсем не похожих на тех смирных лошадок, на которых пашут, возят на телегах зерно. Слышались крики, грохот, лязг и злобный смех. Заприметив женщину, что не успела спрятаться, двое мужчин сразу же спрыгнули с коней и торопливо бросились к ней.
Один из всадников завопил торжествующе, заприметив впереди перед кузницей жаровню с раскаленными углями. Тотчас же несколько человек подскакали с факелами, поджигали, Томас заскрежетал зубами, когда они понеслись вдоль улицы, поджигая соломенные кровли. У последнего дома всадник зашвырнул ненужный факел на крышу, выхватил меч и прокричал:
– Выходите, жалкие трусы!.. Ваши дома горят!
Конь под ним гарцевал, мотал головой, роскошная грива красиво реяла по воздуху. Пятеро, оставив коней, бросились к дому и, выбив двери, ввалились вовнутрь. Слышны крики, хохот, отзвуки тяжелых ударов. Наконец, трое выволокли отчаянно вопящую женщину, волосы растрепаны, платье разорвано, следом вышел еще один, зажимая рукой окровавленное плечо, между пальцев стекали красные струйки. Пятый, судя по всему, остался в доме, крыша которого уже вся занялась жарким оранжевым пламенем.
Остальные части доспехов Томас надевать не стал, с обнаженным мечом выбежал на улицу. С той стороны стоял, широко расставив ноги, Олег. Красные волосы развеваются, как пламя, зеленые глаза блещут звериной яростью, а руки двигаются быстрее, чем мелкая птаха бьет крыльями. Стрелы с ужасающей силой пробивали кожаные доспехи нападающих, лишь двое сумели прорваться к нему, но он ухитрился быстро отступить в сторону и обоих вышиб из седла рогом тяжелого лука.
Томас в ярости рубил, выкрикивал клич Мальтонов, вожак сперва было бросился в его сторону с поднятым мечом, но передумал, прокричал приказ отступать, уцелевшие развернулись и ринулись вскачь вдоль улицы. Томас с проклятиями бросился следом, выкрикивая оскорбления и требуя, чтобы вернулись и сражались, но тяжелая рука рванула за плечо.
– Пешком? – раздался насмешливый голос.
Томас опомнился.
– Да, у нас такие кони, что сразу догоним!
– Никого догонять не будем, – отрезал Олег. – У нас дела.
– Но наш рыцарский долг…
Олег поморщился, словно оскорбленный до глубин души предположением, что у него может быть такая хрень, как рыцарский долг.
– Наш долг, – сказал он веско, – добраться до Адова Урочища.
Томас запротестовал:
– Но как можно мимо такого…
– Надо, – отрезал Олег. – Быстрее доберемся, быстрее справимся… быть может. Большое Зло плодит множество маленьких. Хочешь всю жизнь сражаться с маленькими? Не рискуя оказаться лицом к лицу с большим?
Томас захрипел осклабленно, как боевой конь при виде волка, оглянулся еще раз на дорогу, где уже опадает пыль, поднятая копытами ускакавших.
– Надо сказать здешнему сеньору, пусть своих крестьян защищает получше! Моих никто пальцем тронуть не посмеет. Сеньор для того и сеньор, чтобы оберегать народ, а не для сдирания налогов, если доспехи для турнира хочется подороже…
Олег кивал, соглашался, наконец, возмущенный рыцарь, излив душу, позволил увести себя с улицы, с ранеными и ушибленными простолюдины справятся и сами.
Завтрак был нервозный, старосте то и дело докладывали о потерях: один крестьянин убит, восьмеро ранены, из них двое – тяжело, два сарая сгорели начисто, у двух домов сгорели крыши. Староста руководил девушками, что прислуживали гостям, то и дело многословно извинялся, такое у них впервые, всегда с соседями жили мирно, что же в мире творится, что вот так, недаром же знамение было в небе, у коновала курица кричала петушьим голосом, а еще в лесу видели рогатую лягушку, не к добру, не к добру…
– Все не к добру, – сказал Томас сурово. – Враг не дремлет! Я имею в виду Врага рода человеческого. Потому надо всегда бдеть, всегда давать отпор.
– Даже загодя, – сказал Олег очень серьезно.
Томас посмотрел строго, но не понял, где тот уел, повторил, повысив голос:
– Давать отпор всегда! Господь создал совершенный мир, но поддерживать красоту и порядок поручил нам.
– Рыцарям Храма, – поддакнул Олег.
– Всем людям, – отрезал Томас грозно. – Для Господа нашего мы все равны, и всем отвечать нам перед ним по всей строгости.
Олег поглядывал на Томаса искоса, помалкивал. Вообще-то из молодого рыцаря выйдет хороший хозяин, уже сейчас в нем иногда проглядывает необходимая занудность, без нее не обойтись в построении и упрочении. Лихость и удаль необходимы, когда ломать и рушить, а чтобы строить, да, нужно вот так вдалбливать прописные истины.
Крестьяне кивали, соглашались, еще бы не соглашаться, когда этот рыцарь со своим другом в одиночку отогнал нападающих, трупы сраженных складывают на обочине, а за хозяином в замок уже послали для опознания.
Томас отклонил честь встретиться с сеньором и принять от него благодарности, добрые дела должны твориться не в расчете на вознаграждение, вообще их в идеале нужно делать тайком, но раз уж не получилось…
– Сэр калика, – позвал он нетерпеливо, – ты еще долго будешь возиться с этим окороком?
– Увязываю в дорогу, – ответил калика обидчиво. – Или думаешь, вот прямо щас сожру?
– Зная тебя, не удивлюсь.
– Ну, спасибо!
– Всегда рад сказать тебе приятное. Для язычника чревоугодие – похвала?
– Ничего, я тоже найду, чем похвалить христианина!
Крестьяне высыпали все проводить нежданных спасителей, отдохнувшие кони понесли бодро, весело помахивали гривами. Оглянувшись, Томас увидел облачко пыли, приближающееся со стороны замка.
– Надеюсь, – сказал он строго, – примет меры к такому соседу.
– Тебе бы королем быть, – вздохнул волхв. – Никому бы не спустил…
– Да, я такой!
– И воцарилась бы жизнь безопасная, – сказал калика, – спокойная, тихая, мирная, болотная, затхлая…
