Олег зевнул.
– Вы меня удивляете, – сказал он бесцеремонно. – Во-первых, монастыри открывают двери всем страждущим и алчущим знаний. Христианам или нехристям, в этом братья монахи молодцы, что и говорить. Во-вторых, далеко не все древние книги собраны в монастырях и королевских библиотеках.
Прелат насторожился, в глазах мелькнули огоньки. Спросил быстро:
– Вы знаете такие места?
– Гм, – ответил Олег, – мы ведь не об этом говорим, верно? А то что-то слишком отдалились от темы. Скажите лучше, как обстоят дела на фронте борьбы с местной нечистью? Что насчет Адова Урочища?
Прелат сразу поскучнел, блеск в глазах погас. Даже голос стал сухим и серым, как пересохшая и покрытая дорожной пылью трава:
– Святость монастыря держит нечисть на расстоянии, зато дальше она продолжает натиск. А монастырь остается крохотным островком среди все растущего моря нечистот.
– Понятно, – протянул Олег, задумался, проронил негромко: – Но уже то, что не сдаетесь, тоже хорошо… не так ли?
Прелат спросил настороженно:
– Вы о чем?
– О видениях, – ответил Олег и зевнул. – Вы их зовете искушениями. Много случаев дезертирства?
Прелат окаменел, глаза забегали, наконец проронил с трудом:
– Вам что-то известно?
Олег зевнул еще шире, протяжнее, с волчьим подвыванием.
– Дык это очевидно. Самоочевидно, как говорят умники.
– Трое, – ответил прелат с неохотой. – Но у вас, простите, в чем интерес? Мне трудно вам отвечать, я даже не знаю, на чьей вы стороне! Ведь вы… язычник!
Олег улыбнулся, прелат вздрогнул.
– Я на стороне своего приятеля Томаса Мальтона, – ответил он скучающим голосом. – Он лишен и трона, и даже владений. Если здесь эту нечисть разогнать… то эти земли войдут в его феод. Этот монастырь окажется на его земле, так что будьте с ним поласковее. Конечно, отобрать у вас весь монастырь не сможет, но все же вокруг его леса, пашни… Здесь леса были?
– Были, – ответил прелат горько. – Конечно, я их не видел, но по рассказам… и чистые, как слеза, озера, и заливные луга, и ручьи с хрустальной водой, и плодородная земля, где пшеница росла в мой рост, где свиньи бродили толстые, как коровы. А у коров отяжелевшее вымя касалось земли…
Олег поднялся, сделал несколько резких движений руками, разгоняя сонливость. Прелат следил за ним обеспокоенным взглядом. Рыжеволосый человек что-то бормотал под нос, шевелил пальцами, уж не пытался ли пользоваться нечестивым колдовством, но святость монастыря не позволит свершиться святотатству, затем лицо слегка прояснилось.
– У вас есть записи, откуда все началось?
Прелат кивнул.
– Я сам пытался туда сходить…
– И что?.. – спросил Олег нетерпеливо. Спохватился: – Кстати, отдаю должное вашему мужеству. Отправиться к месту, где обитают древние боги, по-вашему – демоны, – это знаете ли, нужно иметь стойкое сердце.
– Достаточно иметь в нем веру, – кротко сказал прелат. – Вам указать на карте?
– Ну, если не сможете отвести…
Прелат зябко передернул плечами, лицо разом побледнело и осунулось.
– Простите, еще раз для меня будет уже слишком.
Глава 4
Настоятель степенно вел рыцаря мимо келий, где монахи молятся, переписывают старые книги, делают свечи и святую воду, показал даже склад с боевыми дубинами: монахам, как известно, церковь строго-настрого запрещает проливать кровь, потому они не могут брать в руки мечи или топоры, зато дубины…
Томас обратил внимание, что в разных местах сложены добротные латы и даже панцири из толстой кожи, нередко прошитой в два-три слоя. Монахам возбраняется надевать на себя железо, даже крест должен быть золотым, серебряным или медным, но убивают и монахов…
Настоятель перехватил понимающий взгляд рыцаря.
– Верно, – вздохнул он. – По тревоге каждый хватает те, что ближе, а не бегут, как бараны, сталкиваясь лбами, в дальний арсенал.
– Все верно, – одобрил Томас. – От того, как быстро успеешь в доспехах и с оружием к воротам, зависит и жизнь, и выполнение боевой задачи!
Голос его был трубным, глаза сверкнули боевым задором, даже плечи распрямились. Настоятель скорбно вздохнул, за спиной послышался быстрый стук шагов, к ним почти подбежал Олег, зеленые глаза сверкают загадочно, улыбка дергает уголки губ.
– Вот вы где!.. В винный погреб идете?
Настоятель сказал с укором:
– Первая примета язычника! Поесть всласть, поспать, плоть потешить…
– Плоть потешить, – сказал Олег, – это хорошо. Да только я не набрался греческих привычек, чтоб и в мужском монастыре… Это что у вас, грамоте учатся?
В большой вытянутой комнате, ярко освещенной множеством свечей, за длинным столом пятеро монахов усердно скрипят перьями по аккуратно и ровно разрезанным листам тонкого пергамента. Перед каждым своя чернильница, а еще вдоль столов быстро ходит молодой послушник с кленовой веткой в руках и, шелестя листьями, гоняет мух, что норовят попить чернил и обязательно в них искупаться.
– Еще неделю назад здесь работало семеро, – произнес настоятель с грустью. – А месяц тому – десять ученых монахов. Но пергамент заканчивается…
– Библию переписывают? – спросил Олег скептически.
– Аристотеля, – ответил настоятель кротко. – И Пифагора. Его преосвященство разрешил открыть школу для бедных в соседнем феоде. Нужны учебники, вот монахи и переписывают. По логике, риторике и устройству мира уже переписаны, но сейчас мы отрезаны… Ни нам не передать чистые листы, ни мы не можем послать учебники…
В соседней комнате делали свечи, Олег с удовольствием вдохнул запах свежего воска, а когда прошли еще мимо одной кельи, он обратил внимание, что она заперта, а возле нее стоит дюжий монах с громадной дубиной.
– Что, – спросил Олег со злорадством, – своя тюрьма?
Настоятель вздохнул.
– В тебе, сын мой, слишком говорит язычник, – произнес он с упреком. – Там наши братья читают Святую книгу. Как я уже говорил, ее привез из Ватикана от самого Папы прелат Симон! Эта книга обладает чудодейственной силой. Пока ее читают, весь монастырь под защитой. Потому чтение не прерывается ни на минуту, один брат сменяет другого, так длится вот уже седьмой год…
Олег кивнул.
– Тогда они должны выучить наизусть. А не пробовали с этой книгой выходить наружу?
Настоятель посмотрел на него внимательно.
– Ты не глуп, – заметил он после паузы, – хоть и язычник. На первой же неделе прелат попробовал, непрерывно читая книгу, подойти к самому краю болота.
– И что?
– Отступило.
