Проснувшись, я потерла заспанные глаза и чуть было не
расплакалась оттого, что не смогла остаться в том сне. Мне захотелось вернуться
обратно, вновь стать слабой, чтобы почувствовать силу находящегося рядом со
мной мужчины. Я не знаю, как его зовут, кто он и чем занимается. Я твердо знала
одно – он Мой Мужчина, он послан мне Господом Богом, чтобы я обрела душевное
равновесие. Как жаль, что мы нашли друг друга только во сне… Наверно, кому-то
там, наверху, хочется, чтобы люди страдали, потому что мы очищаемся только
через наши страдания. Но у нас слишком много грехов.
Слишком много. Наверно, именно поэтому мы постоянно злим
кого-то наверху и он посылает нам постоянные страдания, а светлые, долгожданные
минуты дарит только во снах.
И все же Денис настоящий, а тот мужчина из снов просто плод
моей бурной болезненной, ночной фантазии. И все же, Господи, как хочется
заснуть и не просыпаться долго-долго… Как хочется"
Встав с кровати, я подошла к зеркалу и посмотрела на свое
отражение. Усталое, изможденное лицо с какой-то серой отечностью под глазами.
Пересохшие губы… Видок еще тот!
В этот момент дверь распахнулась и на пороге «моей» комнаты
появился урод. В своих до безобразия неказистых руках он держал объемный пакет,
а его расплывшаяся заячья губа говорила о том, что он улыбается.
– При-вет, – пропел он скрипучим голосом и
поставил пакет на пол.
Я не ответила и слегка попятилась к стене.
– Это те-бе.
– Что это?
– Тут очень кра-си-вые вещи. В них ты будешь выглядеть
как коро-ле-ва.
Посмотрев на стоящий на полу пакет недовольным взглядом, я
судорожно затрясла головой и замахала руками:
– Мне ничего не надо. Вообще ничего. Ни вещей, ни этого
сумасшедшего дома и уж тем более такого урода, как ты. Я хочу домой!
– Зачем?
– Зачем хотят домой?! Наверно, затем, что все
Нормальные люди живут в своих собственных домах. – Я немного помолчала, а
затем произнесла уже более тихим голосом:
– Я говорю про нормальных людей… А тут одни
ненормальные.
– Тебе тут понравится.
– С чего ты взял?! Что мне вообще может тут понравиться?!
Неужели человеку может понравиться в дурдоме?! Когда меня найдут, вас всех
обязательно сдадут в психиатрическую больницу на принудительное лечение!
Возможно, мои слова произвели на Лешика должное впечатление
– он стал проявлять признаки беспокойства: сделал еще более устрашающую
гримасу, правда, страшнее было уже некуда, и стал с нарастающей интенсивностью
раскачивать головой. Признаться, интенсивность была столь велика, что я стала
опасаться за его шейные позвонки, на которых держался здоровенный горб.
– Что ты раскачиваешься, как идиот?! А впрочем, ты и
так идиот! Мне вообще странно, что ты понимаешь человеческую речь.
Я понимала, что перегибаю палку, что мои высказывания могут
мне дорого стоить, но мои нервы были на пределе и совершенно не поддавались
контролю. Лешик тяжело запыхтел, и я почувствовала, как от него пошли
враждебные флюиды. Он посмотрел на меня таким злобным взглядом, что у меня
побежали мурашки, и плавно пропел:
– Я скажу моему па-пе, чтобы он приказал тебя убить. Я
те-бя засушу и еде-лаю гербарий. Мертвая ты бу-де-шь очень послушная. У ме-ня
уже есть сотня бабо-чек и полсотни стре-коз. А те-перь у ме-ня бу-дешь ты. Я
по-ло-жу те-бя под большое стекло.
Как только урод вышел из комнаты, я постаралась унять все
нарастающую дрожь, охватившую мое тело. Я представила себя, засушенной, под
стеклом. От этой малоприятной картинки мне стало совсем плохо. Меня может
погубить мое поведение, а это значит, что я должна его изменить.
В конце концов, я нормальная, а они сумасшедшие. Бог мой, мне
никогда не приходилось общаться с психически ненормальными людьми! Да еще ладно
бы с одним, а ведь их целый дом.
Я взяла пакет и вытряхнула его содержимое на пол. Передо
мной лежало довольно дорогое белье и другие не менее дорогие вещи. Облачившись
в легкое ярко-лиловое платье, я завязала волосы тугой разноцветной резинкой и
подкрасила губы.
Что ж, придется бороться с этими чокнутыми их же методами.
Выйдя из «своей» комнаты, я заглянула в гостиную. В центре
комнаты, на нежно-голубом ковре с необычно длинным ворсом сидел урод и
рассматривал какой-то красочный эротический журнал. Увидев меня, он быстро
отложил журнал в сторону и спросил взволнованным голосом:
– Ты уме-ешь со-би-рать мо-заи-ку?
– Умею, – выпалила я, придав своему лицу самое
дружелюбное выражение.
– Тог-да по-шли в мою ком-нату, по-про-буем со-брать
«Тита-ник».
– Какой еще «Титаник»?
– Са-мый обык-новен-ный. Ты что, не ви-дела этот фильм?
– Видела.
– То-гда по-моги мне со-брать од-ну кар-тинку. Она у
ме-ня ни-как не полу-чает-ся.
Глава 5
Нет слов, чтобы передать, что я испытывала в тот момент,
когда собирала мозаику вместе с этим уродом. Я старалась не смотреть в его
сторону и даже попыталась отвлечься, напевая себе под нос какую-то нехитрую
мелодию. Урод внимательно следил за моими действиями и не произносил ни звука.
Возможно, резкая смена моего поведения его насторожила и заставила сомневаться
в моей искренности. Как только множество разноцветных картонных кусочков
сложилось в картинку из моего любимого фильма, урод расплылся в своей заячьей
улыбке:
– Здо-ро-во. А у ме-ня ничего не по-лу-чалоеь.
– Это легкая мозаика. Я собирала в тысячу раз сложнее.
– Я ска-жу своему папе, чтобы он ку-пил тебе много
мозаик. Я хо-чу научиться их соби-рать так же быстро и пра-вильно, как ты. А в
шаш-ки ты уме-ешь игр-ать?
– Умею. И в шашки, и в шахматы, и в карты.
И даже в морской бой.
– Здо-ро-во. Я знал, что нам с то-бой ни-когда не
бу-дет скучно.
Неожиданно урод поднял глаза и уставился на мою грудь. Мне
стало не по себе. Я поняла, что этот пристальный взгляд не такой уж безобидный
и случайный. В этом взгляде читалась похоть. Настоящая мужская похоть,
говорившая о том, что в теле урода бушуют самые настоящие мужские инстинкты.
– А у те-бя есть муж?
– Муж?!
Признаться, вопрос привел меня в замешательство.
– Мужа нет, но у меня есть любимый мужчина.
– А почему он те-бе не муж?
– Потому что мы еще не успели расписаться.
