Там восседал и пахан. Он о чем-то разговаривал с Максом.
Нетрудно было понять, что он с чем-то категорически не согласен. Макс был
совершенно спокоен, даже невозмутим. Заметив меня, он прищурился, и я
чувствовала его взгляд до самой двери в дом. Еле уловимо я махнула ему рукой,
но мордоворот почуял неладное и втолкнул меня в дом.
– Завязывай на Макса пялиться! Я же тебе сказал, что он
на твою задницу не поведется! У него есть своя, более молодая и сочная.
– А я на него и не пялилась!
– Я не дурнее тебя, видел, как ты ему рукой махала. Ты
давай Лешика обрабатывай. Это твоя прямая обязанность. Ему и маши. Он твою
задницу даже во сне видит.
– Я в этом доме никому ничем не обязана!!! –
прокричала я и побежала вверх по лестнице в комнату, которая считалась моей.
Когда я отдышалась и немного успокоилась, я снова подумала,
что пока не все так уж и плохо.
Слава Богу, я жива и здорова. Никто меня не пытает, не
убивает. Если я буду умнее и хитрее, то обязательно смогу сбежать. Ни в коем
случае нельзя паниковать, считать, что жизнь закончена. Выход есть всегда, даже
в безвыходных ситуациях. Однако, увидев за окном глухой каменный забор, я
почувствовала надвигающийся приступ депрессии и поняла, что должна победить его
сию же минуту, иначе потом будет слишком тяжело это сделать. Я вспомнила свою
любимую йогу. Упражнения всегда помогали мне расслабиться и избавиться от
стресса. Слегка прикрыв глаза, я глубоко вдохнула, задержала дыхание на две,
три секунды, а затем резко, с силой и достаточно громко выдохнула через нос со
звуком «хм!». И так ровно три раза. Открыв глаза, улыбнулась и ощутила, что
эффект превзошел все ожидания. Главное – спокойствие. Спокойствие и положительные
эмоции. У меня впереди много тяжелых проблем, но как здорово, что мне самой
придется ими заниматься! Здорово, что очень скоро я увижу своих близких, смогу
насладиться общением с ними, смогу рассказать о том, как же сильно я их люблю.
Естественно, я опять подумала о Денисе. Подумала? Нет, я не
забывала о нем ни на минуту. Я стала вспоминать, как он купал меня в ванне,
затем брал на руки и нежно укладывал в постель. Я была счастлива. Когда я
выберусь из этого ада, надену свадебное платье и изящное обручальное кольцо. Мы
с Денисом сядем в лодку, он будет грести, а я буду любоваться собственной его
мужественной силой. Мы поплывем по бурной реке под названием «брак» и будем
держаться друг к другу как можно ближе, чтобы нас не разбросало слишком быстрое
течение, не перевернуло нашу лодку. Главное – это верить в искренность друг
друга. Если между людьми есть искренность, значит, они смогут прекрасно ладить.
Мужчины не любят, когда пытаются посягать на их свободу и независимость. Денис
не такой. Ему нравились мои посягательства, и он всячески поощрял мои попытки
сделать его личную жизнь и моим достоянием. Хотя мы и виделись часто, на
гладкой поверхности наших отношений не было видно ни единой царапины.
… Я вздрогнула. На пороге комнаты стоял урод.
Он держал на поводке вполне симпатичную собаку и, по всей
вероятности, улыбался.
– Это Стрел-ка, – пропел Лешик писклявым голосом и
с гордостью продемонстрировал мне свою псину.
Я потрепала собаку за большое висячее ухо.
– Привет, Стрелка. Ты, наверное, самое доброе живое
существо в этом доме, – я взглянула на урода. – А я и не знала, что у
тебя есть собака.
Почему ты до сих пор ее не засушил или не сделал из нее
чучело?
– Она очень хо-ро-шая, пре-данная. Я ее люб-лю.
– Бог мой, ты еще и любить умеешь…
Стрелка и в самом деле была чудесной собакой. Она умиленно
заглянула мне в глаза, ткнулась влажным носом в ладонь и радостно завиляла
хвостом.
– Ты ей очень силь-но по-нра-ви-лась, – сделал
вывод урод, – это зна-чит, что ты хо-ро-шая.
– А ты сомневался…
– Пл-охого чело-века она может и укусить, – как ни
в чем не бывало продолжил урод. – Я го-во-рю па-пе, чтобы он по-купал ей
дорогие пла-стико-вые кости, раз-ные со-бачьи игру-шки, хоро-ший корм. Я мо-гу
ей чи-тать книж-ки, и она вни-ма-тельно слушает. Мо-гу петь, и она подвывает.
Мы с ней боль-шие дру-зья. Пош-ли есть.
Стрел-ка будет есть вме-сте с нами. Она лю-бит си-деть под
сто-лом и ждать, ког-да ей пере-падет какой-ни-будь лако-мый ку-со-чек.
Через несколько минут мы вместе с уродом уже сидели в
столовой за аппетитной трапезой.
Под столом полулежала Стрелка в ожидании очередного
угощения, любезно подаваемого хозяином.
Странно, но за такой короткий срок я научилась понимать
мимику урода. Если не ошибаюсь, то сейчас он пребывал в прекрасном настроении и
был слегка возбужден. Оно и понятно. Такая семейная идиллия! Прямо как в сказке
«Красавица и чудовище». Только в сказке чудовище доброе, заколдованное. А этот
урод себе на уме и явно страдает психическим расстройством.
В столовую заглянул пахан и посмотрел на нашу идиллию
одобрительным взглядом. Видимо то, что он увидел, ему очень понравилось.
– Поладили… – заметил он и расплылся в улыбке, потирая
ладони.
– Папа, Анне понра-вила-сь моя Стрел-ка.
По всей вероятности, урод улыбнулся – заячья губа
приподнялась, на лице появился какой-то оскал.
– Еще бы, сынок! Анне должно нравиться все, что
нравится тебе. Она никогда не должна тебя огорчать. А если ей что-то не будет
нравиться, мы ее обязательно накажем.
С этими словами пахан удалился. Домработница налила нам чай
и убрала грязную посуду. Урод положил Стрелку к себе на колени и стал ласково
теребить ее за нос.
– Стрел-ка, девоч-ка моя хорошая. Ты самая лучшая на
све-те пси-на. Я очень те-бя люб-лю.
Ближе к вечеру я уже исследовала практически весь дом и,
возвратившись в свою комнату, села около окна. Беседка была пуста, да и на
территории, прилегающей к дому, не было ни души. Положив голову на подоконник,
я, сдерживая слезы, стала вспоминать последний спектакль, сыгранный мною в
театре. Господи, а я ведь и подумать не могла, что он последний! Не было даже
никакого предчувствия… Я играла превосходно и чувствовала, что превосхожу саму
себя. Публика ни в какую не хотела меня отпускать. Аплодисменты не смолкали
даже тогда, когда зажегся яркий свет. Наверно, самое великое блаженство актер
испытывает именно тогда, когда аплодисменты переходят в овацию.
