– Так это. Не буду, и все. За твоего извращенца,
наркомана сына. Я не сделаю даже и глотка. А выпить – выпью. Алкоголь мне и в
самом деле не помешает. Совсем недавно я увидела такое, о чем даже никогда и не
слышала. Твой придурок сын спит со своей собакой. Зрелище, я тебе скажу, не для
слабонервных. Твоего сына нужно не жалеть.
Его нужно расстрелять. Хотя и понятно, почему он спит с
животными. Он и сам животное. Я выпью за то, чтобы в этом доме воцарилась
справедливость, а в твоей голове наконец появился здравый, человеческий разум.
Твой сын родился больным нелюдем. У него больное воображение и точно такие же
больные рассуждения. Он не просто больной человек. Он ошибка природы. Какая-то
нелепая случайность. Словно природа на что-то или на кого-то очень сильно
разозлилась и решила выместить свое зло на одном существе, наделив его самыми
страшными качествами. Самое страшное это то, что ты здоров. Матушка-природа
наделила тебя неплохой внешностью и, наверно, умом, если тебе подчиняются
столько здоровых и крепких людей. Непонятно, почему ты идешь на поводу у
больного человека… Почему ты не хочешь отдать его в психиатрическую лечебницу
или в какой-нибудь научный институт на исследование, Вдруг ему можно помочь! А
если нет, то может быть найти такое, что не даст природе допускать такие ошибки
в дальнейшем. Пойми, больному не место среди здоровых. Больному место среди
больных.
Договорив, я выпила рюмку до дна. Я не сомневалась, что мои
слова произведут эффект разорвавшейся бомбы. Пахан допил уже почти пустую
бутылку, швырнул ее в самый дальний угол и изо всей силы ударил меня по лицу.
Не удержав равновесия, я вновь рухнула на диван и, закрыв лицо руками, громко
заплакала.
– Если ты еще хоть раз скажешь о моем любимом мальчике
какую-нибудь гадость, я собственноручно тебя задушу. Мой мальчик абсолютно
здоров. А если он и в самом деле спит со своей собакой, то только потому, что
ты его не ублажаешь. На месте этой собаки должна быть ты. Замолчи, я терпеть не
могу, когда бабы ревут. Слушать тошно.
– Ты не имеешь права меня бить, – всхлипывая,
сказала я.
– С тех пор как ты появилась в этом доме, я на все имею
право. В том числе и на тебя. В моем собственном доме ты будешь играть по моим
правилам.
– Я пришла в этот дом не по собственному желанию, и ты
это прекрасно знаешь. Я с радостью отсюда уйду.
Дотронувшись до своего разбитого лица, я почувствовала
теплую кровь на губе и вытерла ее тыльной стороной ладони. Я не чувствовала
боли.
Я смогла успокоить свои рыдания, но так и не смогла
успокоить душу. Мысленно я рисовала ужасающие картины своего будущего. Этот
страшный человек требовал, чтобы я переспала с его сыном-уродом. Мне хотелось
умереть от стыда и ужаса.
– Странно, почему ты не даешь моему сыну?! – не
унимался пьяный пахан. – Около года назад я видел один фильм с твоим
участием.
Там ты играла шлюху. Ты играла слишком откровенно и слишком
правдоподобно. Я даже подумал" что под тебя специально написали сценарий.
Наверно до того, как стать артисткой, ты занималась именно таким ремеслом.
Шлюха она и есть шлюха, как ты ее ни обожествляй. Ты там спала с одним легавым.
Я увидел твои обнаженные сиськи.
Признаюсь, мой дружочек тогда встал, а у меня, как назло,
никого не было под рукой, чтобы разрядиться. Я тогда позвонил в одну фирму
досуга и заказал целую гвардию разноцветных девиц.
Выбрал ту, что очень сильно похожа на тебя, и оторвался по
полной программе. Когда я был с ней, я не переставал думать о тебе.
Все дальнейшее оказалось совсем неожиданным. На такой
сценарий я просто не могла и рассчитывать. Уже практически не стоявший на ногах
пахан подошел все к тому же злосчастному бару и извлек из него новую бутылку
виски. Быстро ее распечатав, он отпил ровно столько, насколько у него хватило
дыхания, и извлек из кармана пиджака.., револьвер.
То, что это револьвер, я поняла не сразу, а когда поняла, то
почувствовала, как все мое тело покрыл ледяной пот.
– Что это? – я спросила так тихо, что сама не
услышала своего голоса.
– Что?!
– Я спрашиваю, что у тебя в руках.
– Револьвер. Ты что, никогда не видела настоящего
револьвера?
– А что у него наконечник какой-то странный?
– Это глушитель.
– Глушитель?!
– Ну да. Чтобы было не слышно, как я буду тебя убивать.
Я не могла произнести ни звука. Пахан нежно провел кончиком
пистолета по моему лицу и оскалился так, как скалятся звери.
– Тебе страшно?!
– Приятного мало, – только и смогла выдавить я из
себя.
– Знаешь, это такое приятное ощущение, когда чья-то
судьба целиком и полностью в твоих руках. Мне всегда нравилось ощущение
реальной власти. Хочу – убью, хочу – помилую. Хочу – выдам замуж за своего
сына. Хорошенькая бы жена была у моего сыночка. Если бы он полностью не справлялся
со своими мужскими обязанностями, ему бы с удовольствием пришел на помощь твой
любимый свекор. У меня потенция будь здоров. Хватит не на одну невестку.
– Что это значит?
Я испуганно поджала колени и затравленно смотрела на это
страшное чудовище.
– Прежде чем тебя попробует мой сын, я хочу попробовать
тебя сам. Нужно узнать качество товара. Я, конечно, понимаю, что за товар
платят деньги, но наш товар ворованный, а это значит, что он достался нам на
халяву.
– Нет!!! – крикнула я что было сил и вновь громко
заплакала.
Мои отчаянные мольбы и плач не помогли. Они вызвали обратную
реакцию. Было видно, что пахан возбудился еще больше. Его брюки стали ему туги
и он без зазрения совести, которой, судя по всему, у него и не было, расстегнул
свой здоровенный ремень. Слегка ударив меня по голове револьвером, он повалил
меня на диван.
– Заткнись, или ты разозлишь меня еще больше!
Я решила бороться. Бороться, даже если эта борьба будет
стоить мне жизни. Уступить сейчас – значит не просто сдаться. В дальнейшем мне
придется уступать каждый вечер. Уступать этому обезумевшему пахану, его
придурку извращенцу сыну и всем, кто будет допущен в этот дом.
Я стала вслепую молотить кулаками воздух и почувствовала,
как на меня навалилось тяжелое пьяное тело, и безрезультатно пыталась скинуть
его с себя.
Пахан упер в мой висок револьвер и надавил с такой силой,
что я закричала от невообразимой боли. Он силой пытался раздвинуть мои отекшие
ноги.
– Пусти, сволочь, – продолжала бороться я, но
перед глазами все поплыло. Еще немного, и я просто потеряю сознание.
