Может быть… Когда меня не станет, ничего не изменится,
только газетчиками прибавится немного работы. Поклонники… Поклонники будут
поклоняться другим идолам. Очень скоро меня все забудут. И все же стоило
прожить эту жизнь хотя бы для того, чтобы испытать настоящую славу.
Признаться честно, я никогда не считала себя выдающейся
личностью и всегда избегала мужчин, которые выбирали меня только из-за
популярности, совершенно не обращая внимания на мой внутренний мир. Господи, а
ведь еще совсем недавно я была полна решимости, мечтала осуществить столько
грандиозных планов. Я мечтала сняться в одном очень заманчивом сериале, сыграть
в замечательном спектакле и даже написать собственный сценарий. А еще я мечтала
сделать пластическую операцию и стать еще красивее. Я никогда не стыдилась
этого желания. Природную красоту нужно поддерживать, а пластические операции
творят чудеса. Можно и в тридцать с хвостиком выглядеть так же, как и в
девятнадцать.
Я понимала, что зрители по-своему жестоки. Они хотят знать
все. Натуральные ли у тебя волосы, силиконовая ли у тебя грудь, подтянуто ли у
тебя лицо. Иногда хотелось перестать привлекать внимание, смешаться с толпой,
но ничего не получалось.
Я вновь смахнула капающую с губы кровь и посмотрела на
молчащего растерянного Макса. Я не понимала, почему он молчал. Возможно, он
переваривал все, что ему довелось услышать, а услышанное вызывало у него
какие-то сомнения и никак не укладывалось в голове. А может, он обдумывал свой
отказ, потому что не мог наплевать на бандитские законы, поставить на кон свою
безупречную среди братков репутацию. Он молчал.
– Ты мне не поможешь. – Я не обращалась к Максу. Я
даже перестала смотреть в его сторону.
Я говорила сама себе. – Я поняла, что ты не поможешь.
Ты же братан, а это твоя семья. Если меня похитили, значит, это кому-то нужно.
Ты не пойдешь против своих товарищей. Да и зачем?! Репутация превыше всего. Что
бы они ни сделали, они правы. Это не подлежит обсуждению. Ерунда, что похитили
беззащитную женщину, чтобы выдать ее замуж за сумасшедшего урода. Это ерунда.
Женщина виновата уже тем, что она телезвезда и очень приглянулась
изуродованному шизофренику. Это ерунда, что она сойдет с ума или наложит на
себя руки. Тебе наплевать на ее страдания, на то, что ее избили, как скотину.
Это не имеет никакого значения. Ведь вы цените только себя и можете сострадать
только своим близким, а до людей вне вашего мира вам просто нет дела. Знаешь, я
на тебя не обижаюсь, не имею на это права. Но я хочу, чтобы ты знал – я поняла,
что теперь совсем одна. Где-то там, в другой жизни, остались близкие мне люди,
которые уже, наверное, извелись от безрезультатных поисков.
Где-то там и сотни поклонников со своими беспардонными
вопросами и безобидными просьбами автографов. Но все же в той жизни я всегда
себя чувствовала как за каменной стеной. Я ничего не боялась. Ничего, кроме
того, что могу вдруг оказаться за бортом известности. Правда, иногда мне было
очень больно. Особенно когда обо мне писали гадости, врали, а многие этому
верили и осуждали меня за аморальный образ жизни. В такие моменты мне хотелось
сбежать, спрятаться и не высовывать голову. Но я хочу вернуться и посвятить
себя карьере, без которой не могу жить. Хочу, чтобы меня осаждали поклонники, а
фанаты мечтали дотронуться до моей руки. И пусть пишут даже самые безобразные
гадости. Пусть говорят, пусть осуждают, но только не молчат. Плохо или хорошо
говорят, но не молчат. Если человек говорит, значит, он не безразличен. А еще,
еще я хочу связать свою судьбу с одним человеком. Не могу жить одна. Это
вредно. Вредно и для здоровья, и для карьеры. Одна не может быть счастливой. И
пусть желтая пресса не оставляет меня в покое, я вытерплю. Я очень терпеливая
женщина. Вытерплю не только я, но и мой будущий муж, потому что он тоже очень
терпеливый. Мы очень долго проверяли свои чувства на прочность для того, чтобы
воссоединиться.
Закончив свой монолог, я вновь встретилась взглядом с Максом
и прочитала в его глазах любопытство.
– У тебя есть любимый человек? – спросил он.
– Есть.
– Тогда почему же ты предлагаешь мне свое тело?
– Потому что мне больше нечего предложить.
В данный момент у меня даже денег нет. Только тело.
– А ты считаешь, что любимый человек понял бы твою
жертву?
– Не знаю, но я не хочу об этом думать. Я вообще не
хочу ни о чем думать. Ни о чем, кроме своего освобождения.
Я постаралась посмотреть на Макса теми глазами, которыми я
смотрела на мужчин до своего похищения. Он был довольно интересным, подтянутым
и совершенно не походил на братка. Ни на братка, ни на «ботаника». Он был
каким-то особенным, и я бы сказала даже благородным. Наверно, именно поэтому я
и увидела в нем союзника. Союзника с благородными мужскими чертами.
– – Наверно, тяжело быть знаменитой, – неожиданно
посочувствовал он. – Я наблюдал за тобой в тот вечер в ресторане. Люди
смотрели на тебя, терялись и совершенно не знали, как себя вести в твоем
присутствии. Наверно, такой слепой фанатизм не вызывает ничего, кроме головной
боли. Я понимаю: превратившись в звезду, ты перестала быть просто женщиной.
Окружающие обращаются с тобой как с вещью. Тебе могут сказать гадость за
спиной, посмеяться прямо в лицо, плюнуть или посмотреть сверху вниз. Для того
чтобы мириться с такой жизнью, нужно быть очень сильной. Слабая личность не
смогла бы все это вынести. – Макс встал, посмотрел на часы, покачал головой,
давая понять, что уже очень поздно. – Светает, – ласково сказал он и
взял меня на руки.
Я не пыталась сопротивляться и сразу поняла, что он несет
меня на кровать. Похоже, Макс мне поможет. Он обязательно мне поможет, но за
это он возьмет «натурой». Наверно, деньги ему не нужны, а вот от звездного тела
он бы не отказался. В конце концов мы живем один раз, и не каждому дан шанс
переспать со звездой. Что ж, правильное решение, довольно мудрое. Бережно
положив меня на кровать, Макс достал носовой платок и промокнул им мою разбитую
губу.
– Тебе больно?
– Нет. Я не чувствую боли.
– Это потому что у тебя шок.
– Ты мне поможешь? – почти выдавила я из себя и
почувствовала, как из моих опухших глаз потекли слезы. , – Помогу.
– Спасибо.
Я постаралась улыбнуться и покорно подняла ночную рубашку.
На мне не было нижнего белья.
Трусики разорвал пахан, а к лифчикам я как-то не привыкла и
постоянно их игнорировала. Раздвинув свои длинные ноги, покрытые множеством
синяков и царапин, я притянула Макса к себе и тихонько всхлипнула:
– Возьми меня. Ты же этого хотел. Ты когда-нибудь спал
со звездами?
– Нет и не горю желанием.
