– – Не знаю. Всю ночь меня бросало то в жар, то в
холод. То я просто сгорал, то трясся от дикого холода.
– Макс, ты обещал мне не умирать… Макс, ты обещал… Ты
что-то совсем плохой стал. А ну-ка бери себя в руки…
– Я не хочу умирать. – Макс повернулся на бок,
громко закашлял и сплюнул кровь.
Я перепугалась еще больше.
– Макс, ты кашляешь кровью. Это очень плохо. Ты даже не
представляешь, как это плохо.
Обычно кашляют кровью при туберкулезе, но у тебя что-то
другое. Возможно, ты сильно ударился, когда самолет врезался в дерево. Я не
медик, но я знаю, что у тебя что-то серьезное. Я очень боюсь за тебя. Скажи
мне, ты можешь встать?
Макс попытался подняться, но, видимо, от боли закрыл глаза и
снова лег. Он снова сплюнул кровь.
– Я хочу жить, – сказал Макс, почти задыхаясь, и
посмотрел мне в глаза. – После того как я познакомился с тобой, я хочу. Я
не хочу умирать…
Мне кажется, что сейчас я на грани жизни и смерти. Но я хочу
остаться с тобой…
– Ты будешь жить. Ты обязательно будешь жить, потому
что теперь у тебя есть я, а у меня есть ты…
Я сняла с себя остатки платья, намочила эти лохмотья в воде
и положила Максу на лоб.
– Вода не холодная, но это не важно. Главное, чтобы лоб
был влажным. Сейчас тебе станет полегче. Рядом с нами вода. Значит, мы не
умрем. Наукой доказано, что человек может очень долго обходиться без пищи. Я
читала в одном журнале, что актер Никита Джигурда голодал сорок восемь дней, и
ничего. Остался жив и продолжает жить…
Правда, от него ушла жена, а Никита чуть было не поехал
головой, целиком отдался чтению эзотерической литературы. Но, в конце концов,
все стабилизировалось. Он сошелся с женой, купил квартиру, отметил новоселье и
рождение сына.
Если Никита выдержал, мы тоже выдержим. По крайней мере,
попробуем. Голова у нас не поедет, потому что она уже давно поехала. Разводиться
лам не с кем, потому что мы не состоим в браке. Да и другого выхода у нас
просто нет. Ты же сам призывал меня не думать о еде. Вот я о ней и не думаю.
Макс натянуто улыбнулся и прошептал:
– Ты потрясающая женщина. Ты даже не представляешь,
какая ты потрясающая. В тебе столько оптимизма. Ты совсем не похожа на
капризную звезду… Ты похожа на настоящую стопроцентную женщину. Вернее, ты
стопроцентная леди. Мне не страшно умирать, потому что я могу умереть у тебя на
руках.
– Не говори ерунды. Мы с тобой договорились не умирать.
Ты прав, по одиночке мы не выживем, а вместе мы сила. – Я вытерла
покатившиеся по щекам слезы и постаралась улыбнуться. – Знаешь, я не
жалею, что попала в тот страшный дом и пережила самые кошмарные дни своей
жизни… Я ни о чем не жалею…
– Почему?
– Потому что я встретила тебя…
– Ты говоришь это для того, чтобы облегчить мои
страдания?
– Глупости. Я говорю это потому, что хочу тебе это
сказать.
Я и в самом деле не лукавила в тот момент, а говорила только
то, что я чувствовала. Макс опять застонал. Его трясло как в лихорадке. Мне
хотелось хоть как-то облегчить его страдания, и я бросилась к воде, но не
удержала равновесия и упала прямо на сломанную ногу. Дощечки сдвинулись, и я
закричала.
– Господи, как же больно… Больно-то как…
Я стала набирать воду в ладони и поливать Макса.
– Сейчас будет полегче… Вот увидишь, сейчас будет
намного легче.
Макс слабел на глазах.
– Макс, ты живой? – все время спрашивала я, держа
его руку.
Он изредка кивал и уже практически не открывал глаза.
– Открой глаза, пожалуйста. Ну открой. Мы должны друг
друга видеть… Я должна читать твою боль в твоих глазах…
И Макс открывал их. С огромным трудом, но открывал. В этот
день мы поменялись ролями.
Макс стал слабым, а я собрала последние силы и уговаривала
себя, что где-то есть люди, которые обязательно сюда придут и спасут нас от
страшной смерти. Но в конце концов я устала так, что не была способна ни к чему
– ни спать, ни лежать, ни двигаться, ни ждать. Печально посмотрев на свою
переломанную ногу, я ощупала свой поломанный нос, затем перевела взгляд на еле
дышащего Макса и снова подумала о смерти как о спасении. Лечь бы и заснуть…
Заснуть и никогда не просыпаться… Никогда… А еще лучше заснуть одновременно,
обнявшись. Мне было бы спокойно и хорошо. Потому что он рядом.
Неожиданно Макс что-то еле слышно зашептал. Я нагнулась и
напрягла слух. Он молился. Бог мой, я не могла ошибиться – он молился! Не
выдержав, я схватила его за плечи и принялась трясти.
– Макс, ты что раскис! Ты что молиться-то начал? Я
думала, ты мужик, а ты размазня! Ни хрена ты никакой не мужик, а самый
настоящий мужичок! Мы отлежимся и пойдем дальше! Мы обязательно выберемся из
этого дерьма!
Маке перестал молиться и, не открывая глаз, прошептал:
– Прости….
– А может быть, ты и прав. Может быть, мы умрем. –
В моем голосе послышалась истерика. – Если ты начал молиться, значит,
точно знаешь, какой будет исход. Я уже и сама не знаю, чему верить, а чему нет.
Я потеряла счет времени и потихоньку начинаю терять себя…
Максу становилось все хуже. Его некогда красивое лицо
изменилось до неузнаваемости. Я обняла его и слушала его прерывистое дыхание.
– Знаешь, Макс, – заговорила я, тихонько
всхлипывая, – я верю, нет, я даже убеждена, что мы останемся живы. Мы
просто не можем умереть, потому что мы обрели друг друга. Жизнь похожа на
зебру. Черные полосы чередуются с белыми. Сейчас в нашей жизни наступила черная
полоса, не может же именно на ней оборваться жизнь. Я верю, что наступит белая.
Я говорила то, во что сама не верила.
– Когда-нибудь мы будем вспоминать все это с улыбкой.
Знаешь, то, что мы с тобой встретились – необыкновенный подарок судьбы. Неужели
же судьба отберет у нас этот подарок?! Наверно, я всегда жила не правильно. В
последнее время меня интересовал только успех. Я чертовски устала и всерьез подумывала
выйти замуж, но не могла. И знаешь почему? Мне об этом даже говорить неудобно.
Потому, что у меня на это просто не было времени.
Я говорила и говорила только для того, чтобы Макс чувствовал
хоть какую-то связь с этим миром: он все время впадал в забытье.
– Макс, ты не умер?
Он не ответил. Снова впал в забытье.
