– Что именно?
– Что мужчины постарше заводят себе молоденьких
девушек, вчерашних школьниц. Наверно, в этом есть определенный шарм. Молодая
девушка вызывает зависть твоих друзей и говорит об успехе и состоятельности.
– Слушай, прекрати говорить ерунду.
– Хорошо, прекращу. Только ты обними меня.
– Анна, шла бы ты на свою кровать.
Я улыбнулась, приподнялась, почувствовала, как от выпитой
водки кружится моя голова, и скинула с себя мокрую простыню.
– Макс, хотя бы просто обними меня.
– Не могу. У меня болят руки.
– Когда-то ты ими меня обнимал.
– Когда-то мы были должны умереть.
– А теперь мы остались живы…
– Теперь мы остались живы. Теперь все по-другому.
– Ну, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к
горе.
Я сама заключила Макса в объятия и поцеловала его так,
словно этот поцелуй должен был длиться целую вечность. Но Макс так и не разжал
своих губ. Не было никакой реакции. Я и сама поразилась своей страстности,
чувствуя, как трепещет мое тело от прикосновения к Максу.
– Макс, поцелуй меня,.
– – Анна, ты, наверно, водки перепила.
– Это не водка, а бальзам для облегчения.
– Значит, ты перепила бальзама.
Макс резко отстранился, – Послушай, уйди. Что ж ты
такая ненасытная! Завтра ты уже будешь дома, встретишься со своими друзьями и
поклонниками, проведешь ночь с любимым человеком. У тебя что, вообще нет
терпения?
– Нет. Я не хочу знать, что будет завтра. Я хочу знать,
что будет сегодня. Может быть, именно таким способом я хочу тебя поблагодарить.
– За что?
– За все, что ты для меня сделал.
– Я не люблю таких благодарностей. Я терпеть не могу
любовных интрижек, особенно с капризными звездами.
– Сейчас я вообще не похожа на капризную женщину.
Сейчас я выгляжу как измученная, обыкновенная женщина, на долю которой выпало
много проблем. Может быть, тот охранник прав.
Может, тебе и в самом деле нравятся молоденькие девочки…
С любопытством Макс посмотрел на меня.
– Послушай, сумасшедшая, ты сейчас хочешь просто
трахнуться или хочешь лично меня?
– Я хочу лично тебя.
– И за что же мне выпала такая честь?
– Такая честь тебе выпадала уже ровно два раза, так не
откажись от третьего, – Ну что ж, ты сама этого хотела. Моя крепость пала,
ты не оставила от нее камня на камне.
А затем все исчезло. Буквально все. Только я и только Макс…
Невыносимо прекрасное, еще более пьянящее ощущение Максовых губ, целующих так
страстно… Я тихонько постанывала и отвечала на его объятия с таким жаром,
какого никогда не подозревала в себе раньше. Мне хотелось все большего и
большего. Мне хотелось, чтобы он не останавливался ни на минуту, чтобы он был
во мне всегда и чтобы я вечно слушала его глухие, надрывные стоны…
Когда все закончилось, я потянулась к Максу и крепко его
обняла. Его спина была влажной от пота.
– Макс, это было здорово.
– Тебе понравилось?
– Очень.
Я накрыла нас обоих одной простыней, положила голову ему на
грудь и ласково промурлыкала:
– Вот видишь, а ты не хотел.
– Ты всегда своего добьешься. Помнишь, что ты говорила
мне на берегу реки?
– И что я говорила тебе на берегу реки?
– Что ты меня любишь…
Я приподнялась и посмотрела на Макса грозным взглядом:
– Ах ты гад, ты же был в забытьи!
– Может быть. Но кое-какие вещи я слышал.
– Подслушивать нехорошо.
– А я и не подслушивал. Ты это говорила мне.
Услышав, что к дому подъезжает машина, мы одновременно
приподнялись.
– Кто-то едет. Макс, как ты думаешь, кто это может
быть?
– Не знаю. Вообще-то Петрович не говорил, что мы
кого-то ждем.
– Получается, приехали незваные гости.
Я поцеловала Макса в шею и повалила его на подушку. Но Макс
меня отстранил. Накинув простыню, он встал с кровати и подошел к овну.
– Макс; кто там приехал?
– Тихо.
– Что тихо? Скажи хотя бы, что ты там видишь?
Когда Макс повернулся, я увидела, что он стал белый как
полотно, в глазах читался страх.
– Что случилось?
– Лезь под кровать! – приказал он.
– Зачем?
– Делай, что я тебе говорю! Прячься!
Вместо того чтобы лезть под кровать, я доковыляла до окна,
попыталась отстранить Макса, чтобы посмотреть, что так сильно его напугало.
– Прячься, а то поздно будет. По-моему, тут пахнет
жареным.
– Каким еще жареным?
Мне удалось оттеснить Макса, и я увидела, как из машины
вышли четверо бритоголовых молодчиков с оружием в руках и направились к дому. Я
замерла.
– Вадюха, мочи всех без разбора, – донесся до меня
прокуренный голос. – И проверь, чтобы никого не осталось в живых. Если я
не ошибаюсь, тут все семеро. Вся Кировская бригада приехала поохотиться. Нужно
проверить, может, они с собой баб привезли.
– Они на охоту всегда без баб ездят. У них такие правила.
Баб они в сауну возят, а на охоту наведываются только мужским коллективом.
Я собралась было закричать «Караул», но Макс закрыл мне рот
ладонью и оттащил от окна.
– Давай быстрее! Что ж ты какая бестолковая! Нитками
шевели. Сейчас и нас перестреляют.
Через мгновение мы очутились под кроватью и плотно прижались
к друг другу. Задев переломанную ногу, я едва не взвыла от дикой боли, но уже в
который раз меня уберег прозорливый Макс, Я лежала ни жива ни мертва и
прислушивалась к каждому звуку. Послышался топот, а потом началась стрельба. От
автоматных очередей закладывало уши. Кто-то толкнул нашу дверь ногой, и она с
грохотом распахнулась. Мне показалось, что это конец. Что больше ничего не
будет, что люди, ворвавшиеся в дом, найдут нас и не пожалеют. Мы оказались в
ненужном месте в ненужный момент.
– Вадюха, тут никого нет.
