Я почувствовала, что просто не могу справиться с истерикой,
и, перевернувшись на живот, стала стучать кулаками по земле. Макс хорошенько
меня встряхнул, перевернул обратно на спину и попытался успокоить.
– Прекрати. Прекрати, пожалуйста. Самое страшное уже
позади. Теперь нам просто грех умирать. Мы прошли слишком много испытаний, и
жизнь подарила нам еще один шанс.
– На хрен мне нужны эти испытания и на хрен мне нужен
такой шанс! Я хочу умереть!
Я просто устала так жить! Ты хоть понимаешь, о чем я
говорю?! Я устала так жить! Я устала!
– Я все понимаю…
После долгой паузы я села рядом с Максом, положила голову
ему на плечо, посмотрела на догорающий дом и прошептала:
– Прости.
– Ничего страшного, я уже привык.
Я посмотрела на него и только тут заметила, что он тоже
голый.
– Знаешь, а ведь раньше у нас были какие-то
преимущества.
– Какие?
– У нас была одежда, а теперь ее нет. Сидим, как два
Робинзона…
– Да тут особо и стесняться-то некого.
– Это точно.
– Не переживай, у нас тоже есть преимущества.
В голосе Макса прозвучала уверенность.
– И какие у нас преимущества?
– Целых три машин.
– Три машины…
– Три машины.
– А ты, наверно, забыл, что у всех этих машин спущены
колеса?
– Не позабыл.
Макс встал и направился к машинам. Я смотрела на него и
любовалась его красивым телом.
Молодой мужчина потрясающего сложения без единого намека на
одежду на фоне страшного пепелища… Если бы я была художником, у меня бы
получилась неплохая картина. Заглянув в первую машину, Макс заметно оживился и
стал что-то насвистывать себе под нос. Достав домкрат и запаску, он с
торжеством посмотрел в мою сторону и демонстративно ударил кулаком по колесу.
– Ты рада?
– Чему?
– Ну хотя бы этому колесу.
– Я счастлива. Даже если во всех трех машинах есть по
одной запаске, на трех колесах мы все равно далеко не уедем.
– Неужели все звезды такие пессимистки?
– Не знаю, как там другие звезды, но, по правде говоря,
я сомневаюсь, что они когда-нибудь были в подобных ситуациях. Кстати, моя
известность спасла нам жизнь. – Я постаралась доказать Максу свою
значимость, хотя и знала, что это, по большому счету, очень глупо.
– Что-то я не заметил. Каким же образом?
– Эти семеро покойных узнали меня у берега реки и поспешили
нам помочь.
Макс рассмеялся.
– Не вижу ничего смешного, – сказала я обиженным
голосом.
– Ты смотрела на себя в зеркало?
– И что?
– Да тебя сейчас в жизни никто не узнает. Ты похожа на
жуткое страшилище.
– Спасибо. Ты необычайно щедр на комплименты.
– Пожалуйста. Только ты сейчас про свою известность
забудь. Она на фиг никому не нужна.
– Ты так говоришь, будто завидуешь моему успеху.
Макс усмехнулся, а в его глазах появилась жалость.
– Бог мой, да у тебя звездная болезнь! У тебя, наверно,
от собственной известности крыша поехала, Я слышал, что всех звезд зашкаливает,
но никогда не думал, что до такой степени.
Я фыркнула и пробурчала:
– Меня не зашкаливает. Я просто на все смотрю довольно
реально. Вот если мы останемся живы и когда-нибудь вернемся в Москву, ты
увидишь, что я даже и двух шагов не смогу сделать по улице.
– Почему? У тебя откажут ноги? – с нескрываемой
издевкой спросил Макс.
– Нет. Я не смогу сделать двух шагов, потому что на
меня налетят поклонники. Для того чтобы я осталась неузнаваемой, мне приходится
очень часто менять свою внешность. Так часто, что ты даже не можешь себе
представить.
Макс постучал ногой еще по одной запаске, смахнул пот со лба
и сказал одну фразу так, словно говорил сам себе:
– Кажется, у раннего Хемингуэя есть одно замечательное
название: «Что-то кончилось».
– Что кончилось? – ничего не поняла я.
– Это название такое – «Что-то кончилось».
– Никогда бы не подумала, что современная братва
интересуется ранним Хемингуэем.
– А зря. И не только интересуется, а даже его перечитывает
и цитирует. Нынешняя скотская жизнь заставляет множество образованных людей
идти в криминал. Я знаю одного вора в законе, у которого целых три высших
образования. Он книги умные пишет, читает только интеллектуальную прозу, а
такого собеседника, как он, днем с огнем не найдешь. Золотой мужик.
– А зачем ты вспомнил этот роман?
– А я его и не забывал. Очень точное определение,
точнее просто не придумаешь. Двое людей были вместе, боролись с трудностями и
даже верили в то, что они друг друга любят, а как трудности закончились, им
перестает казаться, что они любят. Они вдруг понимают, что им нет смысла
продолжать отношения.
– Ты это к чему сказал?
– Да так, просто.
Воцарилось молчание. Я с любопытством разглядывала Макса.
Это был человек, про которого я, в сущности, ничего не знаю, но есть какое-то
странное ощущение, что я знаю про него все. Макс поднял голову, и наши взгляды
встретились.
– Ты что так на меня смотришь?
– Ты очень красивый.
– Я же не женщина, чтобы быть красивой.
– Мужчины тоже бывают красивыми.
Наверно Макс не любил комплименты и не посчитал нужным
продолжать начатый разговор. Я решила больше его не смущать и стала
разглядывать пепелище. Странная горячая дрожь поднялась от моих ног к самому
горлу. Перепугавшись, что могу вновь потерять сознание, я встала и, превозмогая
страх и боль, двинулась к пепелищу. Под одним из обгорелых бревен лежал труп, в
котором было невозможно опознать одного из семерых мужчин.
– Макс" тут труп! – крикнула я и ощутила
довольно сильное головокружение.
– Отойди оттуда! Какого черта ты туда полезла?! –
Макс взмахом руки показал мне, чтобы я подошла к машине.
Приблизившись к машине, я удивленно пожала плечами.
